Он посмотрел на стакан, который сжимал в руке.
— По крайней мере мне кажется, что именно этим мы и занимались. Я шагал вслед за Дэниелом по темному лабиринту сельских дорог. Вскоре я потерял способность ориентироваться и понятия не имел, где мы находимся, в какую сторону идем. Мы не решались включить фонарик, боялись позвать тебя — не могу сказать почему, но нам было боязно это сделать… вдруг какой-нибудь фермер обратит на нас внимание или вдруг ты от нас прячешься. В общем, не знаю, что точно. Каждые несколько минут Дэниел зажигал фонарик на пару секунд, прикрыв рукой, водил им туда-сюда и снова выключал. Все остальное время мы передвигались на ощупь вдоль живой изгороди. Было жутко холодно, прямо как зимой. Мы не догадались надеть куртки. Впрочем, Дэниелу это не мешало. Да ты сама знаешь, какой он у нас. Я продрог до костей. Не чувствовал даже пальцы на ногах. А в какой-то момент даже испугался, что обморозился. Так мы и бродили вокруг да около несколько часов…
— Неправда, — возразил Раф. — Уж поверь мне. Мы сидели здесь с пузырьком дезинфектанта и окровавленным ножом, и нам ничего другого не оставалось, как тупо таращиться на часы. Вы отсутствовали всего сорок пять минут, это я тебе точно говорю.
Джастин пожал плечами — мол, тебе виднее.
— Для нас эти скитания тянулись часами. Внезапно Дэниел остановился, и я уткнулся носом прямо ему в спину, как Лорел и Харди в той комедии, и сказал: «Нет, это какой-то абсурд. Так мы ее никогда не найдем». Я спросил у него, что он предлагает, но он не удостоил меня ответом. Просто застыл на месте, глядя в небо, словно ждал, когда на него с небес снизойдет божественное откровение. Небо постепенно начинало затягиваться тучами, но луна все еще светила и мне хорошо был виден его профиль. Спустя какое-то время он произнес — спокойно так и невозмутимо, словно мы с ним вели застольную беседу: «Предположим, что она не пошла бродить в темноте, а направилась в какое-то конкретное место. Наверняка они с Недом где-то встречались. В каком-нибудь укромном местечке, подальше от посторонних глаз, тем более что погода такая изменчивая». Сказал и пустился бегом. Да что там! Бросился со всех ног. Я понятия не имел, что он так быстро бегает. Ты когда-нибудь видела, чтобы он бегал? Лично я такого не припомню.
— Это почему же? Еще как бегал, и причем совсем недавно, когда гнался за тем деревенским олухом с фонариком, — возразил Раф и потушил окурок. — Говорю вам, когда надо, он по части бега даст сто очков вперед любому из нас.
— Я понятия не имел, куда он бежит. Для меня куда важнее было не отстать, ведь я едва поспевал за ним. При одной только мысли, что могу остаться один-одинешенек посреди темноты, я был готов впасть в панику. Нет, конечно, я понимал, что мы с ним всего в нескольких сотнях метров от дома, и все равно было жутко. — Джастин даже поежился. — Казалось, в темноте затаилась опасность, и если я останусь один…
— Можешь не объяснять, — перебила его Эбби. — Обычное явление. Так бывает со всеми.
Не отрывая глаз от стакана, Джастин покачал головой.
— Нет, — возразил он. — Только не в тот вечер.
Он сделал быстрый глоток и поморщился.
— Затем Дэниел включил фонарик и поводил им туда-сюда — так еще на маяке водят лучом прожектора. Я был уверен, что теперь к нам уж точно сбежится народ со всей округи. Внезапно луч высветил сторожку. Я заметил ее всего на пару секунд — и то не всю, а лишь угол разрушенной стены. Потом фонарик снова погас. Что касается Дэниела, то он перепрыгнул через каменную ограду и устремился через поле. Бежать мешала высокая мокрая трава — обвивала щиколотки, путалась между ногами. Все равно что бежать через густую, липкую кашу. — Джастин отодвинул от себя стакан. Вернее, переставил на книжную полку. Оранжевое содержимое расплескалось на чьи-то тетради. — Не дадите мне закурить?
— Ты же не куришь, — напомнил ему Раф. — Ты же у нас паинька.
— Нет, чтобы я продолжил рассказ, — заявил Джастин, — мне нужна долбаная сигарета.
В его голосе слышались истеричные нотки.
— Ладно, Раф, раз ему так хочется, — сказала Эбби и протянула Джастину пачку.
Как только тот ее взял, Эбби поймала его руку и крепко пожала.
Джастин неумело закурил. Зажав сигарету в негнущихся пальцах, поднес ее ко рту, сделал глубокую затяжку и тотчас поперхнулся дымом. Пока он пытался прокашляться, никто не произнес ни слова. Наконец дыхание вернулось и Джастин, не снимая очков, принялся тереть костяшками пальцев глаза.
— Лекси, — обратилась ко мне Эбби, — неужели нам обязательно… ведь самое главное ты уже знаешь. Может, хватит на сегодня?
— Я хочу услышать все до конца, — еле слышно произнесла я.
— И я, — подал голос Раф. — Потому что этой части я ни разу не слышал. А у меня такое предчувствие, что будет интересно. А тебе, Эбби, разве нет? Или ты все и так знаешь?
В ответ та лишь пожала плечами.
— Ну хорошо. — Джастин вновь обрел голос. Глаза его были закрыты, нижняя челюсть словно окаменела, и он с трудом мог вставить между губами сигарету. — Я лишь… дайте мне буквально секунду.
Он сделал еще затяжку и подавил приступ подкатившейся к горлу тошноты.
— Ну вот, — произнес он уже другим голосом. — В общем, мы подошли к сторожке. Лунного света хватило лишь на то, чтобы различить очертания дверного проема и стен. Дэниел включил фонарик, слегка прикрыл рукой и…
Джастин широко открыл глаза, и его взгляд тотчас ускользнул куда-то к окну.
— Ты сидела в углу, прислонившись к стене. Я что-то крикнул — может, позвал по имени, не помню точно, и бросился к тебе. Дэниел схватил меня за руку, причем с такой силой, что сделал больно, и оттащил назад. Он приложил губы прямо мне к уху и прошипел: «Заткнись», а потом добавил: «Не двигайся, оставайся на месте и не шевелись». Он снова схватил меня за руку — у меня потом даже оставались синяки, — как следует дернул, а потом отпустил, подошел к тебе и приложил палец к твоему горлу, вот так, чтобы проверить, есть ли пульс. Потом посветил тебе в лицо фонариком…
Его взгляд был по-прежнему устремлен в окно.
— Казалось, что ты спишь, — произнес он, и печаль в его голосе была похожа на дождь, что тихо, но упорно стучит в окно. — И тогда Дэниел сказан: «Она мертва». Мы все так подумали, Лекси. Мы решили, что ты умерла.
— Наверное, к тому моменту ты была уже в коме, — тихо добавила Эбби. — Нам сказали в полиции, что от холода у тебя замедлилось биение сердца, твое дыхание и все такое прочее. Не будь той ночью так холодно…
— Дэниел выпрямился, — продолжил тем временем Джастин, — и вытер о куртку руку. Не знаю, потому что никакой крови на ней не было. Мне было видно лишь, как он трет о куртку руку, водит ею вверх-вниз по груди. Думаю, он даже не отдавай себе отчета в том, что делает. Я же… я не мог заставить себя посмотреть в твою сторону. Я прислонился к стене, чтобы не упасть — казалось, еще мгновение, и я рухну в обморок, — но Дэниел приказал: «Ничего не трогай. Засунь руки в карманы. Задержи дыхание и сосчитай до десяти». Я понятия не имел, зачем все это нужно, ни в чем не видел смысла, однако поступил так, как он велел.
