сделать.
Миссис Корриган, жившая напротив, пришла с известием, что на Фар-Клифф-роуд случился большой пожар. Чей-то автофургон сгорел дотла. Анджела забеспокоилась, не пострадал ли кто-нибудь.
– Кто будет жить там в середине зимы? – спросила Клэр; ее глаза все еще слишком блестели.
– Люди иногда ведут себя странно, – осторожно заметила Анджела.
– Значит, они замыслили что-то плохое.
Анджела выглядела такой испуганной, что Клэр сжалилась над ней.
– Все в порядке, Анджела, внутри никого не было. Я проверила.
Она взяла на руки Лиффи и крепко обняла ее. Малышка подросла и казалась довольно тяжелой.
– Что ж, Лиффи, через пару дней мы с тобой отправимся в новый, неизведанный мир на поиски счастья. Начнем с того, что мама узнает, как получить диплом.
– Я никому не скажу. Надеюсь, ты тоже.
– Нет, конечно. Ты же другая, тебе все можно рассказать. И хорошее и плохое.
– С учетом обстоятельств в этот раз вышло не так уж плохо, – улыбнулась Анджела.
– Да, действительно.
Клэр окончательно пришла в себя.
– Ты знал, что Клэр сейчас в доме Анджелы Диллон? – спросила вечером Агнес у Тома О’Брайена.
– Клэр торчит там с десяти лет, что в этом странного? – удивился Том.
– Не в этом дело. Клэр живет у Анджелы. Она там уже три дня.
– Чепуха, Агнес, ты, наверное, что-то не так поняла. У Клэр есть собственный дом.
– Да, но мне так сказали, поэтому я задала Клэр прямой вопрос.
– И?..
– От Клэр не добиться однозначного ответа. Она сообщила, что собралась в Дублин, чтобы узнать об экзаменах или какой-то другой ерунде.
– Лучше ничего ей не говори. Вообще ничего. Иначе спасибо тебе не скажут.
Агнес подумала, что Том говорит дело. Возможно, это тот самый случай, когда вмешиваться не стоит.
По слухам, бедной матери Джерри Дойла пришлось принять столько успокоительных таблеток, что она вряд ли осознавала происходящее. Фиона пыталась купить ей черное пальто, но мать отказалась, сказав, что ненавидит черный цвет, потому что он напоминает ей о похоронах. Фиона мягко пыталась убедить несчастную, что речь как раз таки о похоронах. Девушка не знала, радоваться ей или огорчаться из-за того, что мать не поверила в смерть сына.
Родня Нелли Берк хотела знать, правда ли, что Дэвид Пауэр и Клэр разошлись и живут раздельно. Упрямая и преданная Нелли ответила, что ничего такого не знает. Жены ее братьев, прирожденные сплетницы, испытали жестокое разочарование. Они надеялись выведать у Нелли подробности. Раздосадованные, они удовольствовались заявлением о том, что этот брак был заведомо обречен. Уж они-то знали об этом с самого начала. Клэр была глупой маленькой девочкой, полагавшей, что, получив толику образования, станет ровней сыну врача.
– Дэвид сказал тебе, что Кэролайн Нолан уволилась и вернулась в Дублин? – спросил Пэдди Пауэр у жены.
– Быть этого не может.
– Так сказал мистер Кенни. Помнишь, это он устроил ее на работу? Старик очень расстроился. Кэролайн объяснила, что сельская жизнь для нее не подходит. Она просидела весь день и всю ночь, чтобы закончить дела, и уехала. С домом та же история. Она выписала хозяевам чек за остаток квартала и исчезла.
– Надо позвонить Шейле.
– Возможно, не стоит, Молли. Пусть все уляжется.
– Почему ты так говоришь? – забеспокоилась Молли.
– Мы не знаем и половины того, что происходит, и, вероятно, сделаем только хуже.
– Как мы можем что-то испортить? Мы их друзья и не сделали ничего, что могло бы расстроить Кэролайн и заставить ее сбежать.
– Нет, Молли, мы ничего такого не сделали, – спокойно согласился Пэдди.
Она встревоженно посмотрела на мужа и поняла, что он больше ничего не скажет.
– Там будет так много людей, что никто про меня и не вспомнит. Я не пойду, – упрямилась Клэр.
Холодным, сырым утром в Каслбее раздавался звон колокола.
– Ты не должна причинять боль живым. Фионе и его матери.
– Я не могу там стоять и молиться за упокой его души. Это будет выглядеть как насмешка.
– Так поступают люди. Это обычай. Думай об этом так.
– Ты не знаешь… Ты ничего не знаешь…
– Клэр, прекрати сию же минуту. Разумеется, я не знаю. Ты ничего мне не говорила, и не стоит делать это сейчас, потому что мы должны быть в церкви через десять минут. Я договорилась отвести Лиффи к миссис Корриган, она никуда не поедет, у нее пятеро детей.
– Я останусь дома и присмотрю за Лиффи.
– Клэр, хватит вести себя как ребенок. Надень пальто. Сейчас же.
– Не хотел бы ты сходить со мной в церковь, сынок?
– Папа, я думал не идти. Лучше останусь дома на случай, если кому-то понадобится врач.
– Если мы кому-то понадобимся, нас будет несложно найти. Где еще нам быть, когда хоронят несчастного юношу?
– Я знаю, но…
– Пойдут разговоры, если тебя не будет.
– Чепуха, церковь будет битком набита. Там соберется весь Каслбей.
– Ты тоже должен там быть.
– Я многое не могу объяснить тебе, папа…
– Не нужно ничего объяснять, просто пойдем со мной в церковь прямо сейчас, давай, Дэвид. Это всего лишь пустяк. Но он перестанет быть пустяком, если ты этого не сделаешь.
– Если ты думаешь…
– Да, я так думаю. Собирайся, уже звонит колокол, твоя мама уехала на машине.
Люди крестились холодными пальцами. Почти весь Каслбей пришел в знакомую церковь. Внутри все было привычно, за исключением гроба, стоявшего у алтаря. Гроб утопал в открытках с выражением соболезнований и сообщениями о заказе заупокойной мессы. Рядом лежали два венка: от матери Джерри и от Фионы с мужем. Оба венка заказал Фрэнк Конуэй. По непонятной причине больше никто цветов не прислал. При мысли о Джерри никто не вспоминал о похоронных венках.
На похоронах в церкви всегда казалось холоднее. Миссис Мэри Дойл, в черном пальто с чужого плеча, преклонила колени в первом ряду. Ее взгляд где-то блуждал, руки сцепились в молитвенном жесте. Рядом с матерью сидела Фиона. В свободном черном пальто и мантилье она выглядела бледнее обычного. Она была похожа на испанскую вдову, сестра Джерри вообще мало напоминала ирландку.
Дэвид и его отец пришли одновременно с Анджелой, Диком и Клэр. Они обменялись словами, которые традиционно звучат на похоронах: ужасная трагедия, бедный юноша, в чем смысл всего этого… Дэвид и Клэр пропустили остальных вперед.
– Это ты сожгла фургон? – спросил он.
– Да. И фотографии. И негативы.
– Теперь это не важно, – сказал он.
– Да.
Они вошли в церковь бок о бок, ощущая, что их разделяют многие мили. Анджела и доктор Пауэр намеренно сели рядом. Дэвид и Клэр присоединились к ним. Жителям Каслбея не удалось полюбоваться на то, как молодой врач и его жена демонстрируют взаимную холодность прямо посреди похорон. Супруги преклонили колени там, где им было велено. Рядом друг с другом.
Никогда еще месса не длилась так долго.
Когда Клэр думала, что настало время причастия, началась проскомидия. Когда она ожидала услышать Святое Благовествование от Иоанна, раздалась запричастная молитва.
Она сидела, стояла и преклоняла колени рядом с Дэвидом. Она смотрела на его холодные
