требовали непрерывного личного присутствия.
И, всё же, пять опаснейших людей империи сегодня предавались неге на вершине самого охраняемого места страны — мощного судостроительного комплекса, сумевшего пережить два с половиной века упадка и деградации. Да, конечно, дредноуты довоенной поры превратились в недостижимую легенду, но могучие бронированные линейные суда, легкие хищные галеры и быстрые электроходы, работающие на силе камней боли, позволяли владыкам Махансапа с полным основанием считать себя повелителями морей.
Впрочем, сегодня они желали обсудить отнюдь не вопросы флотоводства…
— Равный, — подал голос высокий полный мужчина средних лет, чья гладкая лысина блестела от пота, — мне тяжело подобрать слова, дабы возрадоваться возможности лицезреть тебя, но, всё же, дела не терпят отлагательств. Сколь долго нам еще ждать гостей?
— Поддерживаю, равный, — согласился чудовищных габаритов старик, аккуратно поглощающий виноград. — Точность — это вежливость, и нашим новым знакомым её не хватает.
— Возможно, их что-то задержало? — предположила пышнотелая красавица — единственная женщина в помещении, облаченная в легкое и притягательное одеяние танцовщицы, которое открывало больше, нежели прятало.
— Нет, корабль пришвартовался еще несколько часов назад, — подал голос невзрачный тип, похожий лицом, размерами и повадками на крысу. — Мои вассалы сообщили об этом.
Он похлопал пальцем по уху, и собеседники кивнули в знак понимания.
Тот, к кому были обращены взоры и слова, поднялся, оправил изысканную тогу, украшенную золотым тиснением и крупными жемчужинами, взял в руку кубок с вином и подошёл к балкону, с которого открывался прекрасный вид на порт, до отказа забитый десятками самых разных судов.
Он полуобернулся и, пригубив немного вина, ответил:
— Прошу простить, Равные, но они высказали желание изучить наш чудесный город.
— Разумно ли это? — с сомнением в голосе спросил старик.
— Это может нести угрозу, — поддержала его красавица.
— Не соглашусь, — отозвался мужчина, сделав еще один глоток. — В любом случае, гости уже здесь.
И, точно подтверждая его слова, дверь распахнулась, пропуская внутрь двоих: высокого широкоплечего мужчину с молочно-белой кожей и густой окладистой бородой и невысокого загорелого паренька лет пятнадцати.
— Приветствую Равных, — густым басом поздоровался бородач, склонив голову в глубоком поклоне. — Щенок, манеры!
Он отвесил спутнику подзатыльник, и тот нехотя склонил голову, хотя и продолжил смотреть на Равных с нескрываемой ненавистью.
— Прошу простить моего воспитанника, он недавно еще обитал в Ямах Боли, а потому слегка… не сдержан.
— И стоило ли тогда везти его сюда? — осведомилась женщина, послав мальчику ослепительную улыбку.
— Смирение порождает силу. Не научившись отрекаться от страстей, не пройти все шаги по дороге могущества.
— И на каком же шаге сей юный отрок? — поинтересовался лысый.
— На девятом. Всего за полгода!
Глаза присутствующих расширились.
— И он все ещё похож на человека? Поразительно.
— Ненависть питает его, но она же делает слабым. Ничего, я выдрессирую мальчишку в должной мере, мне не привыкать, — осклабился бородач, демонстрируя рот, полный острых треугольных зубов, — а не овладеет моими премудростями — тогда сожру.
Он прошёл к пустующему ложу и, скинув дорожный плащ, возлёг на него, щелчком пальцев приказав спутнику встать позади.
Мужчина с вином отошёл от балкона, вернулся на свое место и, поставив кубок на столик, хлопнул в ладоши. Тотчас же появились слуги с подносами, уставленными мясными закусками и бутылками. Всё это моментально оказалось перед гостем, который, немного подумав, взял небольшой кусочек и, смакуя, распробовал угощение.
— М-м-м, пятилетний ребенок… Девочка. Превосходное, нежнейшее мясо.
Он облизнулся и, взяв с подноса два куска, передал их спутнику. Тот скривился, но принял пищу.
— Молодой ещё, глупый, — пояснил собравшимся бородач, — считает, что нельзя есть тех, кто не прожил в мире хотя б пятнадцать лет.
— Понимаю, — улыбнулся лысый. — Некоторые из жрецов в Ямах Боли тоже поначалу долго не могут уразуметь, что пытать детей столь же полезно, как и взрослых. А, может быть, даже и выгодней.
Бородач налил вина, выпил, после чего закусил, собрав с подноса сразу несколько разных сортов мяса.
— Ваши повара превзошли себя. Не думал, что по эту сторону гор есть умельцы, столь хорошо работающие с человечиной, — похвалил он старания хозяев Махансапа. — Благодарю от всего сердца.
— Мы рады, что вам понравилось, дорогой гость, — улыбнулась красавица, потянувшись, отчего её тяжелые груди пришли в движение. — И надеемся, что вы проделали столь долгий и опасный даже для… людей вашей силы путь не просто так.
— Нет, конечно же, — осклабился бородач. — У меня в сумке письмо от вознесённого. Ваши окончательные условия приемлемы. Это он передал лично.
Пятеро равных переглянулись.
— И это значит?
— Что мы поможем. Вопрос лишь в том, когда?
— Мы не знаем наверняка, — произнес мужчина в тоге. — Подготовка идет полным ходом, но очень многое ещё следует довести до ума. На это необходимо время.
— Понимаю, любая армия требует слаживания. — Гость выпил еще вина, и часть его расплескалась по бороде алыми каплями. — Передышка нужна, без сомнения… Вот только время сейчас играет против вас.
Собравшиеся мрачно переглянулись, и атмосфера в комнате сразу стала менее расслабленной.
— Отчасти вы правы, дорогой гость, — неприметный мужчина сел, сцепив пальцы рук и уперев локти в колени, — наш друг в малом совете Эйри докладывает, что паладины распечатали хранилища и пустили в дело все Души Леса, что имеют.
— Они уверены в ваших мотивах, дорогие союзники, — усмехнулся гость из-за гор. — Сколь мудро со стороны северян.
— Сияющего нельзя сбрасывать со счетов, этот человек застал Темный Век, пускай и на излёте, — томно потянувшись, заметила женщина. — И нельзя забывать про остальные осколки, они не станут просто сидеть и смотреть.
— Думаю, мы сможем занять их, — нехорошо усмехнулся бородатый, кидая в рот несколько человеческих пальцев, лежащих на тарелке рядом с мясной нарезкой. — Из чего следует, что мой вопрос становится ещё важней.
Он сел, скрестил руки на груди и с лёгкой улыбкой уставился на статного мужчину в тоге.
— Когда реки наполнятся кровью, а земля будет устлана трупами? Ответьте мне, о Равные Махансапа?
Черты лица бородача исказились: зрачки превратились в змеиные, клыки удлинились, а язык раздвоился, на лбу, пробив кожу, появились маленькие рожки, сформировавшие некое подобие короны. Кожа гостя потемнела, а борода сама-собой свилась жгутом.
От него дохнуло смертельной угрозой и кошмарным могуществом.
— Я жду, о Равные! Жду ответа, что изменит судьбу этого жалкого мирка.
Четверо из пяти махансапцев заметно оробели, лишь мужчина в тоге оставался неизменно спокойным. Он встретил взгляд демонической твари и ровным голосом ответил:
— Дайте нам год. Этого будет достаточно. Ровно через год с сегодняшнего дня мы начнём войну.
И в этот самый миг давление исчезло, а вслед за ним куда-то испарились и нелюдские черты.
