Семья Саркисянц так и не смогла стать единой, совсем как моя собственная. Ошибки, совершенное родителями воробышка, стали для нее роковыми. Поэтому, когда она сказала, что не готова их прощать, понял и поддержал любимую всем сердцем...
А вот бабушку Мери я перевёз в Москву. Конечно, сначала пришлось изрядно постараться, дважды ездил к ней в Ереван, пока не завоевал доверие женщины. Вот уже несколько недель, как она живёт в моем загородном доме, вместе с дядь Лешей и теть Людой.
Игорь с Мариной вскоре уехали. Брат сделал девушке предложение и увёз с собой, в Новосибирск. Из органов он не ушёл, но попросил перевода в следственный комитет.
– Не хочу подвергать её риску, – признался он нам, когда мы втроём сидели в ресторане после очередного спаринга. – Я слишком долго ждал этого, чтобы ошибиться. Больше не хочу никаких игр, тайных операций и шпионажа.
– Значит, – Макс улыбнулся, – майор Интерпола решил остепениться?
– Просто, – не растерялся Игорь, – я научился расставлять приоритеты. Для меня нет ничего важнее счастья и безопасности Марины. Всё остальное не имеет смысла.
Провожали мы их всем дружным коллективом "Swan's Architecture". Катя с Алёной не могли скрыть своих слёз и разрыдались прямо за столом, продемонстрировав нам всем пример настоящей женской дружбы. Единственное, девочки ужасно скучали по Мери, а Марина заставила меня поклясться, что мы обязательно навестим их с Игорем, когда она вернётся.
И вот, спустя девять долгих месяцев, она сказала:
– Всё закончилось, Дмитрий. Закончилось, понимаешь? – она плакала от счастья. – Я возвращаюсь. К тебе. Навсегда...
Открыв глаза, заметил, что мы уже подъехали. Знакомое здание из стекла и металла подмигнуло мне неоновой вывеской "Paradise", вызвав резкий скачок давления. Сердце забарабанило по внутренней стороне рёбер и отозвалось звоном в ушах. Я был здесь впервые за семь лет, а кажется, будто их и не было. Словно вернулся в прошлое, в свои двадцать четыре года, когда жизнь только начинала преподносить мне уроки выживания.
Вышел из машины, прихватив с собой небольшую бархатную коробку, и на негнущихся ногах поплелся к входу в клуб. Охрана на входе поприветствовала меня кивком головы, один из вышибал распахнул предо мной дверь из пуленепробиваемого стекла с зеркальным отливом.
На минуту замер у зеркала, чтобы перевести дух. Вытащил из футляра чёрную карнавсльную маску и надел её на лицо, превратился в некое подобие Зорро. Что ж, ради своего воробышка я могу стать кем угодно. Теперь, главное – отыскать её среди всех приглашённых на черно-белый маскарад...
Мери
Сердце колотится так, словно собирается вырваться на волю и взлететь до самых облаков. Понимаю, что скоро его увижу, и губы сами собой расплываются в широкой улыбке. Вот и всё. Я справилась. Сделала это. Больше никаких страхов. Никаких полутонов.
– Многие последствия изнасилования или сексуального насилия для вашей сексуальности могут быть тесно связаны с менталитетом сексуального насилия. Этот менталитет состоит из ложных представлений о сексе, которые часто встречаются у пострадавших, – слова психотерапевта так и звучали в моей голове, пока такси везло меня на встречу с новым началом. – Ложные представления о сексе очень часто развиваются после сексуального насилия и в результате человеку трудно отличить сексуальное насилие от секса. Важно помнить, что хотя насилие может включать сексуальные действия – это не здоровый секс, потому что настоящий секс всегда основан на согласии...
Девять месяцев реабилитации в специальном центре позволили мне не только высвободить свою жизнь из тисков ненавистных воспоминаний, но и пробудили чувственность, о которой я и не догадывалась. Со временем, помимо воли, начала ловить себя на том, что кошмары отошли куда-то в сторону, перестали преследовать меня по ночам. В какой-то момент не выдержала и написала Дмитрию. Тогда, казалось, что если не сделаю этого, то не выживу, не смогу дышать. Он был нужен мне, словно воздух. И с каждым разом эта потребность только росла, увеличивалась и укрелялась в моей душе.
– Ты намного сильнее, чем можешь предположить, – твердил Аркадий, когда мы прогуливались после очередного занятия йогой. – Многие наши гости, – в центре категорически запрещалось называть нас пациентами, – пришли сюда только потому, что так надо. Они не хотят работать, не видят для себя перспектив. Ты же, – мужчина улыбнулся, – подобно Стойкому оловянному салдатику, идёшь вперёд, несмотря ни на что. Я уверен, любовь в твоём сердце приведёт тебя к финишу. Ты победишь свои страхи и вызволишь душу из многолетнего одинокого плена. Я в тебя верю. Поверь и ты в себя...
На город начали опускаться сумерки, окрышивая небо в предзакатные яркие цвета. Солнце отбрасывало на морскую гладь огенно-красные лучи, заставляя воду переливаться подобно миллиардам драгоценных камней.
Мой самолёт приземлился в сочинском аэропорту еще вчера вечером. Для меня было важно приехать сюда раньше Дмитрия и пройтись по знакомым, но выцветшим в памяти, словно старые фотографии, улицам. Я гуляла мо городу, и будто возвращалась в прошлое, на многие годы назад. Побывала в парке, где мы с Амелией любили гулять после школы, сходила в небольшой кафетерий, расположенный на набережной. Вспомнила, как отмечали здесь моё восемнадцатилетие. Всего за пять дней до того, как жизнь сделала резкий кувырок.
Все действия совершала с холодным спокойствием, которое не шло ни в какое сравнение с моим прежним душевным состоянием. Не было ни страхов, ни сожалений, ни обид. Только лёгкая грусть, какая присуща всем взрослым, которые начинают вспоминать детство. Сочи был моим домом, им он и останется. Этот город видел меня разной: безмятежной и взволнованной, счастливой и несчастной, воодушевленной и опустошенной. Он знает меня так, как мать своего ребёнка. А сегодня ему предстоит знакомство с новой, уже повзрослевшей Мери. С той, которая любит и хочет быть любимой...
Заплатив таксисту за проезд, вышла из автомобиля и замерла. Всего на секунду, чтобы расправить полы длинного вечернего платья. Чёрная лёгкая, словно облако, ткань строилась по бёдрам и растекалась по полу. Верх был открытым, без рукавов, а изящное переплетение тонких шёлковых поясков на спине скрывали распущенные волосы. Они крупными волнами спускались до самой поясницы, укрывая меня темно-каштановым водопадом. В небольшом клатче лежала маска, которую я надела уже перед тем, как подняться в основной зал, откуда доносилась музыка.
Пока шла по лестнице, пыталась вспомнить прежний дизайн заведения, но не получилось. За семь лет здесь всё изменилось, за исключением только названия. Отныне "Paradise" считался элитным клубом с безупречной репутацией, куда впускали только особых гостей, настоящих серебрити. Хотя сегодня все посетители, будь то звёзды шоу бизнеса, государственные деятели или известные бизнесмены, сохраняли статус "инкогнито". Тематичесеий вечер в честь дня рождения директора клуба, был уже в самом разгаре. Статусные мужчины в смокингах и элегантные женщины в роскошных нарядах, наслаждались музыкой и закусками, в центре импровизированного танцпола возвышался стол с ледяной скульптурой двух лебедей. Официанты в одинаковых рубашках и повязках-масках разносили напитки, ненавязчиво исполняя свою обязанности.
