Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
Если оставить в стороне вопрос надежности всех этих цифр, то коэффициенты Джини для доходов в Англии 0,37 в 1290 году, 0,45 в 1688 году, 0,46 в 1759 году и 0,52 в 1801 году предполагают постепенное увеличение неравенства, тогда как норма извлечения на протяжении большей части этого периода снижалась по мере роста производства – с 0,69 до 0,57, а потом вернулась до 0,61. В Голландии или Нидерландах коэффициент Джини для дохода вырос с 0,56 в 1561 году до 0,61 в 1732 году, а затем упал до 0,57 в 1808 году, но при этом норма извлечения постоянно снижалась с 76 % до 72 и 69 %. Учитывая значительную неточность этих показателей, было бы неразумно придавать им слишком большое специфическое значение. Важен сам принцип: нормы извлечения гораздо лучше позволяют нам оценить реальное неравенство, чем одни коэффициенты Джини сами по себе.
Значит ли это, что общепринятые показатели неравенства переоценивают степень реального неравенства доходов современных обществ по сравнению с далеким прошлым или нынешними бедными развивающимися странами и что экономическое развитие все же достигло состояния продолжительного мирного выравнивания? Ответ на этот вопрос во многом зависит от того, как определять эффективное неравенство. Введение контекстуальных поправок к стандартным способам измерения неравенства открывает настоящий ящик Пандоры. Реальную нижнюю планку доходов определяет не только необходимость поддерживать физическое существование, но и мощные социально-экономические факторы. Вскоре после выдвижения концепции IPF и нормы извлечения Миланович предложил уточнить эту концепцию тем, чтобы учитывать еще и социальное измерение выживания. Минимальный годовой доход в 300 международных долларов 1990 года в самом деле достаточен для физического существования и может даже считаться надежным стандартом для оценки обществ с очень низким доходом. Но с ростом экономики и изменением социальных норм меняется и представление о так называемом прожиточном минимуме. В наши дни официальная черта бедности соотносится с общепринятыми минимальными уровнями выживания только в самых бедных странах. Более высокие границы во всех остальных случаях являются следствием более высокого среднедушевого ВВП. Субъективные оценки того, что считается социально допустимым прожиточным минимумом, также чувствительны к общим стандартам жизни. Известный пример тому – определение Адама Смита минимальных требований своего времени. По его мнению, они включают «не только товары, безусловно необходимые для поддержания жизни, но и то, без чего, согласно обычаю страны, не должны обходиться достойные люди, пусть даже самого низшего слоя» – в Англии, например, это были льняная рубаха и кожаные башмаки. Тем не менее уровни бедности не меняются одновременно с ВВП, а скорее отстают от него: их эластичность по отношению к среднему доходу ограничена. Оценивая эластичность в 0,5, Миланович показывает, что при поправке на социальные минимумы IPF для данного уровня среднедушевого ВВП значительно ниже, чем это определяется только вопросом физического выживания. Для популяции со среднедушевым ВВП в 1500 долларов он падает с 0,8 до 0,55, а при среднедушевом ВВП в 3000 долларов – с 0,9 до 0,68 (рис. A.4)[587].
Рис. А.4. Возможный предел неравенства для различных ценностей социального минимума
Как с поправкой на меняющиеся социальные нормы, так и без этих поправок нормы извлечения держались примерно на одном уровне в Англии с 1688 по 1867 год и в Америке с 1774-го по 1860-й. Тем не менее, если в расчете IPF учесть эластичность социальных минимумов относительно роста ВВП, равную 0,5, то норма извлечения для этих двух периодов окажется примерно равной 80 %, что значительно выше примерных оценок в 60 %, полученных только исходя из неравенства в отношении к минимуму физического выживания. Что же касается периода после Второй мировой войны, то нормы извлечения, определяемые любым из указанных способов, были гораздо ниже. Эффективное неравенство до XX века оставалось высоким, поскольку элиты продолжали получать довольно постоянную долю доступных излишек даже при росте производства. Это заставляет предположить, что за исключением периодов насильственной компрессии эффективное неравенство – ограничиваемое социально определяемым прожиточным минимумом – было в общем случае высоким не только в досовременной истории, но и на ранних стадиях индустриализации. Показатели номинального неравенства, выражаемого в коэффициентах Джини или в долях высшего дохода, и реального неравенства с поправкой на социальные минимумы, таким образом, совместно создают впечатление внушительного неравенства доходов до «Великой компрессии»[588].
Но как обстоят дела сегодня? К концу первого десятилетия XXI века с поправкой на социальные минимумы нормы извлечения в США и Великобритании составляли около 40 %, то есть в реальности лишь почти вдвое меньше, чем в 1860-х годах. Означает ли это, что даже после недавнего роста неравенства эти две страны сейчас фактически гораздо более эгалитарны, чем они были в прошлом? Не обязательно. Ключевой вопрос заключается в следующем: каков максимально экономически возможный уровень неравенства доходов при данном уровне среднедушевого ВВП в экономике, которая в первую очередь зависит не от добычи ископаемого топлива, а скорее от сочетания производства продуктов питания, промышленного производства и предоставления услуг?
Максимально теоретически возможный коэффициент Джини располагаемого дохода для США равен либо 0,99 в сценарии, при котором один человек присваивает все излишки, помимо минимума физиологического выживания, либо примерно 0,9, если один человек присваивает только излишки, превышающие социально приемлемый минимум дохода. Даже если оставить в стороне вопрос, насколько это политически возможно – допустим, такому «моноплутократу» придется задействовать армию роботов, чтобы контролировать 320 миллионов своих сограждан, – возникает вопрос, может ли при таком сценарии экономика поддерживать среднедушевой ВВП в 53 000 долларов? Ответ, конечно же, будет отрицательным: такое в высшей степени неравноправное общество не сможет производить и воспроизводить человеческий капитал и поддерживать объем внутреннего потребления (на которое приходится почти 70 % ВВП США), требуемый для такого уровня производства. Следовательно, «реальный» IPF должен быть значительно ниже[589].
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
