никто этого не понимал и не видел, Итсура вел сметных вперед, не ослабляя своего призыва, и не обращая никакого внимания на жертвы. Все люди были его живым щитом – чтобы он и Камуи могли добраться до Врат и совершить повторный прыжок. И ни Камуи, ни Итсура нисколько не жалели о приносимых жертвах. Они считали это более чем справедливой платой за будущий Эдем. Пусть умрут тысячи сейчас, зато потом будут жить и процветать миллиарды, человечество снова обретет свое былое могущество.
Они летели вперед, и они умирали. Каждый километр пустоты был оплачен кровью – но это километр был преодолен. Вожделенная цель, Врата, приближалась. Осталось не так уж много, и тающий на глазах флот, уже совсем не такой многочисленный, как вначале, все еще шел вперед, оставляя за собой целые поля безжизненных, остывающих обломков. Великая надежда гнала всех вперед, сквозь огонь и смерть.
- Он идет… Величайший Итсура идет! – в благоговейном ужасе произнесла Суон, впервые ощутив подобное всеохватывающее чувство, - Его ничто не остановит!
Но она ошибалась. Кое-что еще было. И это были вовсе не «Другие» и их «лучи смерти», планомерно испепеляющие движущийся флот. И даже не Даймон Вульф, уже не имеющий возможности к новому сражению.
Это был майор Берсерк.
Часть 5.8 Буря
Темнота… Тишина…
Удар сердца.
Потом, через миллиарды лет новой пустоты и тишины – еще один удар.
Теперь нужно было дышать.
Дышать?..
Зачем? Почему?
В темноте и тишине было так хорошо. Никаких мыслей, никаких ощущений, никаких усилий. Не нужно было ничего. Можно было просто… не существовать. Не быть. Не дышать. Какие глупости, зачем все это надо – так лень и неохота. Дышать!
Но грудная клетка – ого, здесь в темной пустоте есть даже такая штука, грудная клетка! – сделала движение вперед и назад.
И в этот же момент все тело взорвалось нестерпимой болью. Берсерк вновь ощутил себя живым, но это было настолько невыносимо, что первым, что он сделал – это закричал.
Но его тело было еще настолько слабо, что вместо крика из его рта выдавился лишь едва слышной стон.
Но он был жив. Все еще жив!
И тут же воспоминания, не менее болезненные, чем раны в теле, хлынули в его разум, навсегда изгоняя непорочное блаженство тьмы. Судный День… Рядовой Чай… Предательство Валькирии… Смерть магистра Анубиса… Его собственная смерть…
Смерть?!
Майор был определенно жив, хотя с той раной, что он получил, это было невозможно. Невозможно, кроме одного-единственного варианта. Капсула волшебного вещества бессмертия, так же вмонтированная в его автоматический инъектор, как в силовые доспехи Суон – сработала. И это в свою очередь значило, что Врата сработали, прыжок во Внешний Космос произошел.
«Люди победили? Неужели мы выиграли Битву Судного Дня?» - подумал майор, еще не открывая глаз и не двигаясь, пытаясь осознать происходящее, - «И кто совершил прыжок? Итсура? Или кто-то другой?»
Силы в его теле, вызванные действием «Амброзии», стремительно прибывали. Так же как воспоминания, становившиеся все более осмысленными. Берсерк предельно четко вспомнил последние секунды своей «прошлой жизни» – и отвратительно-самодовольное ухмыляющееся лицо капитана Валькирии.
Предателя Валькирии!
С криком ярости – теперь по-настоящему громким и сильным – майор Берсерк открыл глаза и одним рывком вскочил на ноги. Вокруг, на всей палубе мостика, царило разрушение и хаос. Панели управления закоротило и оплавило, кажется, здесь был пожар. Почти все визоры отключились, а те которые все еще работали, не показывали ничего кроме помех. Света не было, только судорожно моргало аварийное освещение, то включаясь, то отключаюсь из-за перебоев в энергопитании. Несколько человек из экипажа крейсера, суетились возле механизмов управления, пытаясь заставить флагман лететь – почти все были ранены. И тут же находился и сам Валькирия.
Предатель нервно бегал по мостику, размахивая бластером и орал, приказывая ИИ немедленно связаться с Камуи. Было такое ощущение, что у Валькирии поехала крыша – ИИ не отвечал, не мог ответить из-за повреждений, вызванных излучением бури, и даже если бы ответил, никакую связь все равно было установить невозможно. Словно не понимая очевидности происходящего, капитан-предатель продолжал бесноваться, то угрожая не слышащему его Камуи, что взорвет Врата, то умолял Итсуру прийти и забрать его отсюда, то набрасывался на простых воинов-«судей», приставляя дуло бластера ких головам, и требовал немедленно восстановить крейсер и начать ответную атаку на «Других».
Он был так увлечен своим неистовством, что свирепый крик Берсерка и его внезапное восстание из мертвых не сразу привлек его внимание. Лишь несколько секунд спустя, осознав, что произошло что-то не то, Валькирия медленно обернулся и посмотрел в ту сторону, где до этого совершенно неподвижно валялись тела убитых им магистра и майора. Увидев, что одно из тел вовсе даже не валяется, и даже не неподвижно, а вполне себе живо и медленно, со злобным сосредоточенным выражением лица идет к нему – Валькирия сам закричал.
- Ты!.. Ты!.. – его глаза округлились, он поперхнулся и его крик перешел в какой-то истеричный визг, - Почему ты не сдох?!..
Майор молча шел и шел вперед, не спеша, неостановимо и упорно продвигаясь к цели. Дыра, прожженная в торсе его форменного скафандра, болталась обугленными обрывками оболочки, обнажая его невредимое тело.
Не соображая, что вообще происходит, Валькирия начал без перерыва палить в приближающегося ожившего мертвеца. Он жал и жал на скобу оружия, стреляя куда попало, вообще не целясь. Какие-то разряды проходили в стороне от майора, какие-то задевали вскользь, пара из них даже попала. Берсерк падал, но тут же поднимался. Бластерные разряды прожигали его скафандр снова и снова, но раны его затягивались прямо на глазах.
- Почему ты не дохнешь, сука?! – орал в бешенстве предатель, продолжая стрелять, - Сдохни! Ублюдок! Сдохни! Ненавижу тебя!
Но все было бесполезно. Берсерк подошел вплотную и коротким ударом выбил оружие из рук Валькирии. Капитан-предатель ошарашенно проследил взглядом на отлетевший к переборке мостика бластер и медленно, как заторможенный, вытащил абордажный нож, направив его острием на восставшего врага.
- Когда же ты наконец сдохнешь, а?!.. – изумленно прохрипел Валькирия, его расширенные зрачки были пусты, как у безумца.
- Никогда! - твердо ответил ему Берсерк.
Перехватив руки предателя, он направил лезвие ножа уже в его сторону, мощным движением вогнав нож в горло снизу-вверх. Клинок, проткнув плоть шеи, с хрустом вошел в позвоночник и пробил его насквозь, кончик лезвия показался снаружи
