Книга Слуга - Ли Сарко

может быть, даже потому и вошла — они ведь оказались на грани. А потом случайно вобрали силу и получили возможность жить ещё. Пусть неестественно, но жить. И я… я просто напомнил им об этом. Будь уверена: если бы они не захотели умирать, они бы не поддались. Но они сами всё поняли.

— Вы говорили с ними, да?

— Не вслух. И вообще… почти не говорили. Тига и Кодиш сами согласились оставить мир. И я открыл для них выход в Небесное Царство. Да… Анди, ты всё-таки хочешь увидеть своего дедушку? Или тебе нужно подумать ещё?

— Нет, — она покачала головой. — Нет, я не хочу. Пусть всё будет так, как в привычном мире… где мёртвые не возвращаются. Глядишь, и правда, когда-нибудь я его увижу, когда сама окажусь там. Ты ведь… ты ведь поможешь мне попасть в Небесное Царство, если я буду хорошей душой?

Гэн улыбнулся.

— Может быть, не я, — и пока девушка пыталась понять, что бетавр имел в виду, он продолжил. — Ладно, Зиманди, мне пора. Иди во дворец, отдыхай. Скоро спать, — Гэн спрыгнул с камня.

— А ты куда? — удивилась она. У неё было ещё множество вопросов, как она с некоторой неловкостью поняла — про Риделя Расса. Гэн захватил её своим рассказом почище дедушки, и отказываться теперь от него было очень тяжело.

Гэн догадался.

— Мы должны разобраться со Слугой. Сейчас или никогда.

— Ой!..

— Тебе не стоит бояться. Ридель Расс — ныне самый могучий бетавр в мире. И он ни за что не даст тебя в обиду.

И Гэн исчез. Даже ветром не повеяло. Анди немного посидела, глядя в самый центр воронки, а потом тоже слезла с камня и стала спускаться. Склоны были покрыты чем-то зернистым и чёрным, точно как песок, но он не осыпался вниз, а был словно склеен. Спускаться было очень удобно. В самом низу находилась маленькая круглая площадка, где можно было усесться, скрестив ноги — как часто делала Телуна, — и думать. Вспоминать и представлять всё произошедшее теперь яснее, чем раньше.

****

Тёмная комната с полом, потолком и четырьмя стенами. Не просто тёмная — здесь нет ни одного луча света. Но что это для бетавров? Им не мешает даже то, что в помещении нет воздуха. Самое главное, что оно герметично, и выход — один. Пока они охраняют его, Слуга не может выйти наружу.

Слуга сидит на полу, вытянув одну ногу и подогнув другую, откинув голову к стене. Смотрит из-под полуопущенных век, едва заметно улыбается. Хотя в его положении стоило бы переживать. Ведь руки его прикованы к задней стене цепями, вытягивающими силу и затрудняющими движения. А напротив — возле такой же стены — стоят двое очень хорошо и давно знакомых бетавров. Их руки свободны, а глаза прожигают насквозь.

— И вот на это мне надо было пойти, — Слуга с трудом приподнял одну руку с тяжёлым "браслетом", продемонстрировал, — чтобы вы согласились поговорить.

— О чём вы говорили? — вполголоса спросил Гэн, только что появившийся здесь.

— Он рассказывает, как много добра сделал, — ответил Расс другу и повернулся к врагу. — Я не убил ни одного бетавра во время войны, но готов убить тебя. Ты этого хочешь?

— Честно? Мне немного всё равно, — он пожал плечами. — Мне так же опостылела эта жизнь среди людей, как и вам.

— Тебе? — прошипел Гэн. — Тебе?! Тёмному Колдуну, которого и сейчас боится весь мир?!

— Успокойся, Гэн. Если тебя боится весь мир, вовсе не значит, что тебе весело. И не думай, что моя жизнь была лучше. Такая же бесконечная скука и вечные попытки разнообразить её. Бесполезные.

— Может, скажешь, что я жил счастливо? — каменным голосом спросил Расс.

— Прости, — искренне ответил Слуга и даже постарался поклониться. — Я только потом понял, какую глупость совершил. Просто разозлился тогда… что ты хочешь, я был ребёнком!

— Ты был ничтожеством, и ничтожеством остался, — заметил Гэн.

— Я не спорю, — вздохнул пленный бетавр. — Я бы давно ушёл, если бы не вы… я ведь сглупил. Создал артефакты одного направления. Они могли забирать силу — но не могли отдавать. Я хотел вернуть вам вашу магию гораздо раньше, как только узнал, что все бетавры исчезли и война окончена. Но амулеты…

— Прекрати, — сказал Расс. — Я просто хочу узнать: почему ты нас не убил? У тебя были причины — или очередная игра всемогущего?

— Эх, ты… — горько вздохнул Слуга. — Неужели и правда до сих пор не поняли? — он посмотрел на Гэна, потом опять на Расса. — Я вас, идиотов, спасти хотел! Если бы вы остались там, на острове, следующая волна нападений стёрла бы вас в порошок! И был единственный способ — лишить вас магии, хоть на время, чтобы вы были в стороне от войны!

— Тебе-то это зачем? — Расс был удивлён. Такого ответа он никак не ожидал.

— Зачем… сейчас-то уж признаюсь. Раньше я считал, что мы могли бы стать хорошими друзьями. И я просто спасал вас.

— Спасал, — Гэн нервно усмехнулся, повернулся к Слуге боком, глянул на стену. — Спасал… — и тут резко развернулся и запустил в пленника свистящим белым сгустком света. Свет озарил помещение буквально на миг, потом потускнел. Слуга почти не поменял положения, разве что слегка вдавился в стену, и та за его спиной приняла очертания его тела. — Ты нас уничтожил, чтоб тебе погибнуть самым грязным способом!!! Понимаешь?! Я жил человеком восемьдесят шесть лет! Тебе это о чём-то говорит? Ты просидишь здесь столько же, в слабом человеческом теле, и тогда я с тобой поговорю!

— Как будто ты был очень мудрым в двадцать лет, — слабым голосом проговорил Слуга. — У меня были амулеты. Хорошие. Слишком хорошие для моего дела. Я пытался нейтрализовать их раньше, но они раскрылись только четыре года назад.

— Четыре года? — Расс вздёрнул ироничную бровь. — А я вот только сейчас почувствовал.

— Кто же виноват? — усмехнулся Слуга. — Ты ещё тогда подпортил мне работу, половину силы как-то странно завернул… я разбил оба амулета, и сила Гэна сразу ринулась к нему. А твоя — расплылась, потому что была как напившийся слина мужик, который не помнит адрес. Не знаю, как и почему, но только через четыре года она попала в мужа и жену, живших рядом с тем местом, где я разбил амулеты.

— Тига и Кодиш… — проговорил Расс.

— Я знал, что Гэн жив, — Слуга посмотрел на черноволосого бетавра. — Иногда даже следил. Но был уверен, что нет смысла приходить и говорить — он не захочет слушать. И — нечестно. Вот когда вернётся