В углублении камня под балконом Шико спрятал ключ от своего дома. В те времена любой ключ, будь то ключ от сундука или шкафа, мог поспорить по весу и величине с самыми толстыми ключами от ворот наших теперешних домов; соответственно этому ключи от домов были подобны ключам от современных городов.
Надо признать, что, шаря в поисках ключа, Шико ощущал некоторый трепет. Зато, почувствовав холод железа, он проникся блаженной, ни с чем не сравнимой радостью.
Так же благополучно обстояло дело и с обстановкой дома, и с тысячью экю, дремавшими в дубовом тайнике.
Шико отнюдь не был скупцом — совсем напротив: нередко он швырял деньгами, жертвуя жизненными благами ради торжества идеи, как это делает всякий сколько-нибудь достойный человек. Но золото, этот неизменный источник наслаждений, вновь обретало ценность в глазах нашего философа.
— Тысяча чертей! — бормотал Шико, созерцая свое сокровище. — У меня замечательный сосед; он не только сберег мои деньги, но и сам их не тронул. Я должен принести благодарность этому честному человеку.
С этими словами Шико снова закрыл свой тайник, подошел к окну и посмотрел на дом, стоявший напротив.
Дом казался ему по-прежнему унылым, мрачным, ибо такой вид принимает в нашем воображении любое здание, если мы знаем, что оно служит прибежищем печали.
«Сейчас еще не время для сна, — подумал Шико, — к тому же люди эти вряд ли спят много».
И, состроив любезную мину, он постучался в дверь к соседям.
При повторном стуке дверь открылась, и в ее темном пролете показался человек.
— Спасибо и добрый вечер, — сказал Шико, протягивая руку. — Я только что возвратился и пришел поблагодарить вас, дорогой друг.
— Что такое? — спросил сосед, в голосе которого послышалось разочарование.
— Э, да я ошибся! — сказал Шико. — Когда я уезжал, здесь жили другие люди, и, однако ж, прости господи, я вас знаю.
— Я тоже, — сказал молодой человек.
— Вы господин виконт Эрнотон де Карменж?
— А вы Тень?
— Совершенно верно.
— Что вам угодно, сударь? — спросил молодой человек не без раздражения.
— Мне бы хотелось поговорить с хозяином дома.
— Это я.
— А прежний владелец?
— Выехал, как вы сами видите.
— Куда?
— Не знаю. Но что вам нужно от этого человека, любезнейший господин Тень? — спросил Эрнотон.
Шико собрался было рассказать о своем деле, но вспомнил пословицу о пользе держать язык за зубами.
— Я хотел нанести ему визит, как это полагается между соседями, — сказал он, — вот и все.
— Милостивый государь, — молвил Эрнотон учтиво, но вместе с тем стал незаметно прикрывать дверь, — я очень сожалею, что не в состоянии дать вам более точных сведений.
— Благодарю вас, сударь, я разузнаю в другом месте.
— Но я рад был случаю возобновить с вами знакомство. Прощайте же, сударь!
— Одну минутку, господин де Карменж, — сказал Шико.
— Сударь, мне очень жаль, — возразил Эрнотон, — но в эту дверь должны вскоре постучаться…
— Достаточно, сударь, мне все понятно, — сказал Шико. — Простите, что я вам докучал; я удаляюсь.
— Прощайте, дорогой господин Тень.
— Прощайте, достойнейший господин Эрнотон.
Шико отступил на шаг, и дверь тотчас же захлопнулась.
Он прислушался, не дожидается ли недоверчивый молодой человек его ухода, но до него донеслись шаги Эр-нотона, поднимавшегося по лестнице. Шико спокойно возвратился к себе, твердо решив не терять из виду нового соседа.
Шико, дотоле озабоченный одной фразой из письма герцога де Гиза: «Полностью одобряю ваш план относительно Сорока пяти», на время перестал о ней думать — он всецело был поглощен новой заботой.
Шико рассудил, что появление Эрнотона в качестве полноправного хозяина в этом таинственном доме, чьи обитатели внезапно исчезли, — вещь необычайно странная.
Тем более, что к этим обитателям могла относиться фраза из письма герцога де Гиза, касавшаяся герцога Анжуйского.
Такая случайность была достойна внимания, а Шико привык верить в знаменательные случайности.
Порою в дружеской беседе он даже развивал на этот счет весьма остроумные теории.
Вот одна из них.
Случайность — запасной фонд господа бога. Всемогущий прибегает к нему лишь в важных случаях, особенно теперь, когда люди стали так проницательны, что предвидят грядущее, наблюдая природу и постигая ее закономерности.
Между тем господь бог любит расстраивать замыслы тех, кто обуян гордыней: некогда он покарал людей потопом, а в будущем покарает их всемирным пожаром.
Итак, господь бог, говорим мы, вернее, говорил Шико, любит расстраивать замыслы гордецов при помощи явлении, им неизвестных, вмешательства которых они не в состоянии предугадать.
Эта теория, подкрепленная убедительными аргументами, может послужить основой блестящих философских трудов. Но читатель, которому, как и Шико, вероятно, не терпится узнать, что делает в таинственном доме Карменж, будет благодарен нам, если мы прервем нить наших рассуждений.
Итак, Шико подумал, что появление Эрнотона в доме, где прежде жил Реми, — вещь очень странная.
Во-первых, потому, что оба эти человека не знали друг друга и, следовательно, не могли обойтись без посредника.
Во-вторых, дом был, по-видимому, продан Эрнотону, у которого денег на эту покупку не было.
«Правда, — сказал себе Шико, устраиваясь поудобнее на водосточной трубе, своем обычном наблюдательном пункте, — молодой человек утверждает, что к нему должен кто-то прийти, и этот «кто-то», конечно, женщина. Эрнотон кому-то понравился, ему назначили свидание и велели купить дом. Эрнотон, — продолжал размышлять Шико, — живет при дворе: видимо, здесь замешана придворная дама. Бедняга! Он погибнет в этой манящей бездне».
От этих мыслей гасконца отвлекло появление со стороны гостиницы «Гордый рыцарь» чьих-то носилок.
Носилки остановились у порога таинственного дома. Из них вышла дама под вуалью и исчезла за приоткрывшейся дверью.
— Несчастный! — прошептал Шико. — Я не ошибся, он и вправду ждал женщину.
Прошло около часа. Мы не беремся сказать, о чем думал за это время Шико. Внезапно ему почудился конский топот.
И действительно, вскоре показался закутанный в плащ всадник. Он остановился посреди улицы и огляделся.
