— Всё завтра! — жестом остановил собеседницу “номер один”. — Завтра будем разгребать все последствия, мотаться по мероприятиям и работать. Но послезавтра, чтобы в обязательном порядке выделила время на свидание.
— Я… — щёчки девушки незначительно сменили цвет: куда как более явно её эмоции выражали глаза, вдруг избравшие в качестве объекта повышенного внимания краешек грубой занавески, прикрывавшей окно кареты скорой помощи. — Я считаю, что ты злоупотребляешь своим служебным положением, Даркен Маллой.
— И-мен-но, — уверенно отчеканил молодой человек и звонко щёлкнул языком. — Я всё ещё намерен сломить твоё сопротивление и затащить не просто в постель, а под венец.
Ёлко решительно тряхнула головой, словно бы разрывая сковывающие её цепи трогательного смущения, после чего с вызовом посмотрела в глаза в конец охамевшему начальству.
— Знаешь, я уже почти верю, что ты сможешь исполнить абсолютно любую из тех глупых задумок, что по какой-то причине нашли приют в твоей черепушке, но скажи мне, если тебе не сложно: что ты будешь делать, ежели пан ректор волевым решением назначит тебе невесту?
— Я дам ей повод первой разорвать помолвку, — небрежно пожал левым плечом молодой человек. — Много поводов. Ты же знаешь, что я умею быть невыносимым.
— Как сейчас? — осклабилась некромагичка.
— О, нет, дорогая Ёла, — многозначительно кивнул Даркен. — Намно-о-ого более невыносим.
3.
Стены скорой с каждой минутой давили всё сильнее и сильнее.
И не то, чтобы у находящегося внутри человека была какая-то обусловленная физическими повреждениями причина, по которой он не мог покинуть кушеточку у окна и выйти погулять под серебрящийся в лучах солнечного света дождь и вместо этого вынужден был ограничиваться видом сияющей вдали радуги. Просто Дарк не хотел лишний раз сталкиваться с кем-то из тех людей, в общении с которыми стоило особенно внимательно подбирать слова. Куда лучше просто сделать вид, что ты очень болен и твои тяжёлые ранения не позволяют тебе уделить достаточно внимания кому-нибудь из носителей особо высоких титулов.
А таких в Коваче сейчас было особенно много. Всего за полчаса, прошедших с момента последнего разговора с Ёлой, ничем ранее не примечательный район промзоны привлёк к себе внимание, кажется, абсолютно всех учебных заведений. Речь даже не о трёх главных друзьяшках УСиМ в лице ВАТИ, БУМ и ЦИВК. Скучающий взгляд Маллоя-младшего успел выцепить гербы и университетскую форму по меньшей мере ещё пяти ВУЗов калибром помельче.
Часть из них явилась для политических игрищ. Просто затем, чтобы не оказаться в стороне от события, привлёкшего внимания самого Франтишека Лотарингского. Другие же особливо заинтересовались Стенающей Рощей и, конечно же, главной её достопримечательностью: спящей древесной девой, угрожающе приоткрывавшей веки каждый раз, когда кто-нибудь подходил слишком близко к её жертвам.
Просто стая голубей: такие же красивые и важные, но, по факту, склочные эгоистичные создания, в которых от “птицы мира” лишь одно название. Их тут слишком много — стоит выйти на улицу, обязательно обгадят.
Забавная штука — жизнь. Всего неделю назад Даркен и не мог подумать, что будет рад перспективе оказаться с Гиацинт в одном помещении, а сейчас против воли улыбался, видя сестричку, спешившую к его карете, под прикрытием изящного чёрного зонтика с белой оторочкой в руках камеристки.
Молодой человек открыл бы перед юной девой дверь, но не хотел лишний раз демонстрировать кому-то факт того, что физически способен передвигаиться, а потому, пренебрёг возможностью проявить немного галантности и беспечно улёгся обратно на кушетку: в конце концов, у Гиа для подобной рутины имелась служанка.
Секунда. Другая. Ещё пара десятков. И вот наконец дверь открылась. Без стука. Нагло и беспардонно. Как раз так, как и должно при появлении избалованной юной особы.
— Уф, ну и устроил же ты тут, Дарк, — вместо приветствия произнесла сестрица, заходя в помещение. — У меня аж сердце в пятки упало, когда я увидела шкатулку с той запиской! О чём ты думал, вообще?! Если бы тебя убили и нам не удалось заполучить твоё тело, пришлось бы восстанавливать ту версию тебя, которая до сих пор свято верит, что я её ненавижу!
Молодой человек с виноватой, но, при этом, самодовольной улыбкой развёл руками. Пусть они с Гиа и успели помириться, но Даркен всё ещё испытывал какое-то неясное веселье, когда видел эту важную особу, принарядившуюся для выезда в Ковач, словно бы на вечерний бал, краснеющей от злобы. Это было так забавно. А ещё — мило.
— Братик — дурак! — что было сил выкрикнула сестрица, словно бы рассчитывала одним лишь звуком своего голоса разбить все стёкла в машине. — Ты хоть знаешь, как я волновалась?!
— Не-а! — лыба, с которой молодой человек произнёс эти дерзкие слова, была чрезвычайно широкой и наглой.
— Братик — ДУРА-А-А-АК!!! — вновь во всю мощь лёгких возопила сестрица и под аккомпанемент цоканья каблучков сменила своё местоположение на то, в котором можно было бы от души побить кулачками неразумного родственника. — Я же беспокоилась! А вдруг второй раз у меня ничего не получится?! Всё так ведь удачно сложилось!!! Папа медлил!!! Думал, ехать или нет! А я просила! Я плакала!
Плакала тогда… и плакала сейчас. Впервые Дарк увидел, как Гиа роняет слёзы из-за того, что могла потерять своего брата. Потерять сразу после того, как нашла. Сердце молодого человека ёкнуло. Что-то предательски закололо, словно бы Вольдемар, копавшийся сегодня внутри туловка ректорского сына, забыл в его груди скальпель. И не важно, что этот фактурный немец подобным инструментарием отродясь не пользовался.
Пару секунд Маллой-младший пребывал в растерянности: ничего не делал, а просто смиренно терпел град ударов маленьких кулачков. Затем, наконец, он сумел вернуть себе контроль над телом и решительным движением, не терпящим никаких возражений, сграбастал хрупкую сестрёнку в объятия. У Гиа просто не было никакой возможности сопротивляться, даже если бы она захотела: полноценно колдовать девчушка ещё не умела, а соперничать с тренированным братом в вопросе грубой физической силы она могла разве что в своих фантазиях.
Впрочем, слечна Маллой и не предпринимала попыток вырваться. Она сдалась сразу, едва лишь Даркен прижал её к своей груди, покрытой свежими шрамами, которые только предстояло убрать позже, на одной из особо занудных процедур. Мокрые липкие слёзы сестрицы отчётливо ощущались кожей обнажённого торса. Тёплые. Способные растопить даже самое ледяное сердце.
— Но я ведь в порядке, — тихо произнёс молодой человек. — Видишь? Ничего страшного не произошло: просто немного потрепало. Я видал бои и похуже. Знала бы ты, как меня однажды Гало отметелил!
“Номер один” усмехнулся. Конечно же, эти ситуации не сравнимы. Тренировочный бой, даже в полную силу, не может окончиться ситуацией, в которой твоё тело окажется дезинтегрировано каким-нибудь особо мощным заклинанием, будет сожрано картофельным монстром или же послужит основой для одного из пугающих деревьев в личном саду Глашек. В спарринге тебе угрожают только боль и страх. И ничего более.
