Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 174
Поэтому маленькое войско Галлалы удвоило усилия стать способным бросить вызов мощи ложных фараонов. Воинов вдохновлял их молодой полководец, поскольку Нефер работал больше, чем любой из них. Он выезжал с первыми отрядами задолго до рассвета и вместе с другими воинами Красной Дороги и Таитой, дающим ему советы, постепенно сколачивал свои отряды в единое целое. Когда он вечером возвращался в город, то, утомленный и запыленный, шел в мастерские, где высказывал одобрение или спорил со старшинами оружейников и строителей колесниц. Затем, после ужина, сидел при свете ламп с Таитой, обсуждая планы сражений и размещение сил. Обычно после полуночи он спотыкаясь брел к своей опочивальне. Минтака пробуждалась и без ропота поднималась с ложа, чтобы помочь Неферу снять доспехи и сандалии, вымыть ему ноги и натереть его ноющие мышцы благовонными маслами. Затем она нагревала чашу вина с медом, чтобы помочь ему заснуть. Часто чаша выпадала из его руки прежде, чем он допивал ее, и его голова падала на подушку. Затем Минтака скидывала хитон, прижимала его голову к своей груди и держала, пока он не пробуждался с первым обещанием рассвета.
Каждый день Мерен все больше слабел от ран, полученных на Красной Дороге. Таита обвязал ремнями его сломанные ребра, и они достаточно быстро зажили. Он пришил отрубленное ухо так аккуратно, что теперь оно сидело только чуть криво, и Мерикара считала, что полулунный шрам вдоль щеки делал Мерена старше и привлекательнее. Однако укол мечом под его рукой волновал даже Таиту: исследовав наклон и глубину раны, он решил, что оружие, должно быть, проникло в легкое Мерена. Дважды уже казалось бы зажившая рана открывалась снова, и из нее вытекали отвратительно пахнущая жидкость и гной. Иногда Мерен был в сознании и мог садиться и есть без посторонней помощи. Затем, когда отвратительные жидкости вновь начинали вытекать, он опять впадал в горячечное полузабытье.
Мерикара оставалась у его кровати, меняя повязки и смазывая рану мазью, которую приготовил Таита. Когда Мерену становилось лучше, она пела ему и сообщала все новости города и войск. Она играла с ним в бао и составляла стишки и загадки, чтобы развлечь его. Когда рана опять открывалась, она кормила и купала его будто ребенка и гладила по пропитанным потом волосам, пока он не успокаивался. Ночью она спала на полу у его кровати, немедленно просыпаясь всякий раз, как он начинал метаться или говорить в бреду.
Она узнала его тело так подробно, будто он был ее ребенком. Она чистила ему зубы зелеными ветками акации, разжевывая их концы в жесткую щетку собственными маленькими белыми зубами. Она укладывала ему волосы, расчесывая их, пока они не выросли достаточно, чтобы их снова можно было заплести в косу. Она подрезала ему ногти, и узнала и полюбила форму его пальцев, покрытых мозолями от рукоятки меча и поводьев колесницы. Без малейшего отвращения она вычищала серу из его ушей и засохшую слизь из ноздрей. Пользуясь своим гребешком из слоновой кости, она расчесывала мягкие темные волосы, росшие густыми кустами у него под мышками, вьющиеся на его груди и в низу его живота.
Каждое утро она обмывала все части его тела, каждую складку, плоскость и выпуклость его крепких мускулов – и горевала, когда его плоть начала стаивать с него в лихорадках и сквозь нее проступили кости.
Сначала она отводила глаза от его мужских частей, когда мыла их, но скоро это стало казаться ей ханжеством. Тогда она взяла их в ладони и рассмотрела. Их вид вызвал в ней нежность и сострадание. Они были такие мягкие и теплые, кожа на них такая гладкая и безупречная. Затем ее чувства изменились, когда она осторожно отодвинула кожу назад, как научила ее Минтака, и показался розовый кончик, шелковистый, словно лепесток олеандра. Он стал напрягаться и раздуваться в ее руке, и вот уже она едва могла обхватить его большим и указательным пальцами. Когда это произошло, она ощутила странное замирание дыхания и тепло в самых неожиданных частях собственного тела.
Однажды ночью ее разбудил лунный свет из окна, который лежал на каменном полу палаты будто брусок серебра. На мгновение ей показалось, что она в своей спальне в речном дворце в Фивах, но затем она услышала затрудненное дыхание Мерена и несвязные крики, вызванные кошмаром, и с волной страха все вернулось к ней. Она нагишом вскочила со своего тюфяка у ложа больного и бросилась к нему.
Когда она зажгла лампу, то увидела, что глаза Мерена широко открыты, но незрячи, и что лицо у него пепельно-серое и перекошенное, на губах белая пена, а тело блестит от испарины. Он так сильно метался на смятых льняных простынях, что она испугалась, не поранится ли он еще больше. Она поняла, что это кризис, о приближении которого ее предупредил Таита.
– Таита! – закричала она. – Пожалуйста, ты нам срочно нужен. – Келью Таиты отделял от них внутренний двор, и Маг всегда спал с открытой дверью, так что мог услышать ее зов.
– Таита! – снова крикнула она и бросилась Мерену на грудь, чтобы удержать его. Затем она вспомнила: Маг вместе с Нефером и отрядом колесниц уехал в пустыню с какой-то таинственной целью и маловероятно, что они быстро вернутся. Она подумала позвать Минтаку, но ее комната была в другом конце древнего дворца, и она не осмелилась оставить Мерена.
Она была одна. Она поняла, жизнь Мерена в ее руках, и при этой мысли почувствовала, что паника утихла. Ее место заняла холодная решимость. Она легла рядом с ним и крепко удерживала его, шепча слова поддержки и успокоения. Через некоторое время он успокоился, и она смогла ненадолго оставить его. Она пошла к сундуку около окна, нашла в нем пузырек, который оставил для нее Таита, смешала его жгучее содержимое с вином и нагрела на жаровне, как научил ее Маг.
Когда Мерикара поднесла кубок к губам Мерена, тот попробовал отказаться, но она заставила его пить. Когда чаша опустела, она нагрела воду и смыла пот с его лица и пену с губ и собиралась обмыть его тело, но тут внезапный приступ обрушился на него, и он начал дрожать и стонать. Ее страх вернулся с полной силой. Она бросилась к Мерену и отчаянно вцепилась в него.
– Не умирай, мой дорогой, – взмолилась она и произнесла более твердо: – Я не позволю тебе умереть. О Хатор, помоги мне. Я вытяну его назад из подземного мира собственными руками. – Она знала, что попала на поле сражения, и билась вместе с Мереном, собрав все силы и добавляя их к его силам. Когда она почувствовала, что он обмяк в ее руках и его залитое потом тело начинает остывать, она закричала: – Нет, Мерен, вернись! Вернись ко мне. Ты не можешь уйти без меня.
Она прижала рот к его губам и попыталась вдохнуть в него собственную жизнь. Внезапно он шумно выдохнул, освобождая легкие, и она подумала, что все кончилось. Она обняла обеими руками его исхудавшую грудь, а когда ослабила объятие, он сделал шумный вдох, затем другой, и еще один. Трепет его сердца превратился в сильные, размеренные удары, которые Мерикара ощущала своим телом.
– Ты вернулся, – прошептала она. – Ты вернулся ко мне.
Он все еще был холоден, и, когда задрожал, она обхватила обеими руками его грудь, а обеими ногами – бедра, согревая его своим телом. Мало-помалу дыхание Мерена стало глубоким и размеренным, и она почувствовала, как теплая кровь вновь потекла в его жилы. Она лежала с ним, испытывая глубокое чувство завершенности, поскольку знала, что спасла его и что начиная с этой ночи он будет принадлежать только ей.
Ознакомительная версия. Доступно 35 страниц из 174
