Она вновь запела колыбельную, и голос ее зазвучал новой надеждой. И вдруг, откуда-то из темноты, раздался хриплый голос:
— Маргерита!
Она неловко вскочила на ноги, оглядываясь по сторонам расширенными от страха глазами.
— Лучо?
— Маргерита!
Из темноты на свет костра, неуклюже ступая, вышла чья-то фигура, вытянув перед собой руки. Маргерита опустила близнецов в их гнездышко из мягкой травы и поспешила ему навстречу. В следующее мгновение Лучо и Маргерита сжали друг друга в объятиях, смеясь и плача, целуясь и разговаривая одновременно.
— Где ты был? Я искала тебя повсюду.
— А я уже думал, что потерял тебя навсегда.
— Что случилось? Ты ранен? Дай-ка я посмотрю.
Она бережно повела Лучо к костру. Он шел медленно и неуверенно, крепко сжимая руку Маргериты. Когда он вошел в круг света от костра, она увидела, что лицо его покрывают синяки и ссадины, а в глазницах запеклась кровь. Она увлекла его наземь. Лучо лег, положив голову ей на колени.
— О, любимый мой, что с тобой случилось?
— Я ничего не вижу, — ответил он.
Маргерита заплакала. Он обнял ее и привлек к себе, задыхаясь от горя. Слезы потекли у нее по щекам и, когда она наклонилась поцеловать его, упали ему на глаза.
— Ох, любимый, мне очень жаль. Прости меня. Но это не имеет значения. Я люблю тебя всем сердцем. Я стану твоими глазами, а ты будешь моими руками, сильными и надежными.
— Я тоже люблю тебя, — прохрипел он.
Она все плакала и плакала, и слезы ее падали ему на лицо, как дождь на поле брани. Лучо осторожно вытер ее щеки, а потом потер собственные влажные глаза.
— Я вижу, — с невероятным удивлением вдруг проговорил он. — Всего лишь пятнышко света. Оно ярче темноты. — Он протянул руку и коснулся прядки огненно-рыжих волос, свисавших над ним. — Вижу твои волосы…
— Ты можешь видеть? — Бережно опустив его голову на землю, Маргерита вскочила на ноги. — Подожди минуточку!
Она схватила свой мешок и вытащила из него кусок мягкой ткани, который София дала ей для близнецов. Подбежав к озеру, она намочила его в воде. В следующий миг она оказалась рядом и принялась осторожно вытирать ему лицо. Лучо вскрикнул и отпрянул, но потом подчинился, сжав руки в кулаки и стараясь не стонать.
Когда Маргерита смыла корку запекшейся крови, Лучо смог открыть глаза.
— Я вижу огонь костра. Смутно, но вижу!
— Твои глаза целы! — с облегчением воскликнула Маргерита, вглядываясь ему в лицо. — Шипы терновника не выкололи их, благодарение Богу! Утром я сделаю настойку из целебных трав и промою их как следует. И тогда, будем надеяться, ты станешь видеть лучше. Ох, Лучо, как я рада! Ты вовсе не слепой.
— Благодаря тебе. Твои слезы исцелили меня. Это похоже на чудо.
— Чудо, что ты не погиб и не покалечился, упав с такой высоты! — Маргерита ласково погладила его по темным кудрям.
— Я уже думал, что умру. Но кто-то пришел на помощь. Поднял меня и перенес подальше от башни, а потом перевязал мои раны. — Лучо задрал рубашку, показывая ей пропитанные засохшей кровью повязки на груди. — Он принес мне воды с медом и уху, развел костер, уложил меня спать. Я бы умер от холода и безысходности, если бы не он.
— Мне тоже помогли, — сказала Маргерита. — Одна пожилая женщина по имени София.
Тонкий пронзительный крик разнесся в ночи. Маргерита в мгновение ока оказалась на ногах.
— Кто это? — недоуменно спросил Лучо.
— Это, любовь моя, твой сын. Его зовут Рафаэль-Лучо. Он голоден, но если ты сядешь, я дам тебе подержать его на минутку, чтобы вы наконец познакомились.
— Мой сын? — Лучо в невероятном изумлении смотрел на крохотный сверток у себя на руках. — У него такие же огненные волосы, как и у тебя, — прошептал он спустя несколько секунд, наматывая прядку волос малыша на палец.
— А у нашей маленькой девочки — твои роскошные черные волосы, — сказала Маргерита. Она осторожно положила дочь на сгиб его другой руки. — Ее зовут Роза-София.
— Двое детей! Не могу поверить!
— Для меня это тоже стало сюрпризом, — со смехом призналась Маргерита. Она забрала у него детей и ловко пристроила к груди, чтобы накормить. — Я и понятия не имела, что беременна! А вот La Strega обо всем догадалась, конечно. Платье стало мне слишком тесным.
Лицо Лучо исказила гримаса ненависти.
— А я думал, что она убила тебя.
— Она пыталась, но я убежала. — Маргерита с содроганием вспомнила свое освобождение. — Это просто невероятно, Лучо. Эта башня выстроена на средоточии силы, на месте святилища древней богини. Я умоляла ее о помощи… и каким-то образом помощь пришла.
На лице Лучо отразилось смятение.
— Наверное, тебе помогла сама Святая Дева Мария.
— Все может быть, — отозвалась Маргерита. — Но, кто бы это ни был, я благодарна ему.
— Что же, теперь La Strega получила по заслугам. Хотел бы я знать, как ей понравилось сидеть в башне.
Маргерита в изумлении уставилась на него.
— Так она еще там?
Лучо кивнул.
— Последние несколько дней я слышал, как она взывает о помощи. Но здесь ее никто не услышит.
— Она взывает о помощи? Значит, она заточена в башне?
— Думаю, она не может спуститься. Коса вывалилась из окна вместе со мной.
— Я нашла ее неподалеку. — Маргерита оцепенела от ужаса. — Силы небесные, это я заколдовала ее своим заклинанием.
— Так ей и надо, — мстительно заметил Лучо.
— Неужели ты не понимаешь, что я не могу оставить ее здесь. Я знаю, что это такое — быть запертой одной, наверху, и терзаться страхом, что умрешь от голода. Я не могу так поступить с нею. И не хочу брать на душу такой грех. Мы должны спасти ее.
Лучо помолчал немного, потом согласно кивнул.
— Очень хорошо. Иначе мы никогда от нее не избавимся. Итак, что я должен сделать?
— Ты ведь умеешь стрелять из лука, верно?
— Разумеется, — ответил он. — Этому меня учили, как и всех юношей из благородных семей.
— Ты сможешь попасть стрелой в окошко башни?
— Это очень трудно, — ответил он. — Но я могу попытаться.
— Я знаю, у тебя получится, — сказала она и поцеловала его.
— Но это будет завтра. — Он осторожно уложил на траву спящую дочку, затем поднял сына и пристроил его рядом с сестрой. — А сегодня я буду спать в объятиях своей супруги.
Утром Маргерита вновь промыла Лучо глаза, и он смог увидеть красоту восходящего солнца над горами и его сверкающее отражение в озере. Поцеловав ее в знак благодарности, он погладил спящих детей по головам, вбирая в себя их невинную чистоту.
