площади.
На первом перекрестке они скрылись за углом и сразу же свернули на следующую улицу. Было слышно, как галлы пронеслись дальше.
– Кажется, нас не увидели, – сказал Элохим, замедлив ход своего коня.
Топот копыт быстро затихал. Элохим посмотрел на дочь, но не смог в темноте разглядеть ее лица.
– Мрази напугали тебя?
– Да, дада.
– Не бойся, родная!
– Не буду, дада.
– Не стоит теперь суетиться. Надо подождать, пока уйдут галлы.
– Хорошо, дада.
Вскоре наступила полная тишина. Было похоже на то, что галлы умчались из города прочь.
– Куда они ушли, дада?
– Трудно сказать, родная. Но, кажется, знают куда.
Они также вышли из города. Весь обратный путь Мариам хранила молчание. Она чувствовала себя виноватой. Укоряла себя за то, что захотела съездить в Кадес.
Еще издалека Элохим первым заметил на склоне горы движущиеся огоньки. Это были зажженные факелы.
– Вот где галлы, – сказал он. – Явно арабы выдали им наше укрытие.
Мариам быстро подняла голову и тоже увидела огоньки.
– Боже мой!
– Хорошо, что мы поехали в Кадес. А то они уже поймали бы нас там.
– Дада, мы никому не мешаем. Что люди хотят от нас? Почему не дают нам покоя?
Она горько заплакала. У Элохима защемило сердце.
– Не плачь, родная.
Сквозь слезы Мариам спросила:
– Куда теперь?
130
– Как эти идиоты могли упустить их!?
Царь Ирод был в бешенстве. Сарамалла еще раз объяснил, как Элохиму с дочерью удалось уйти от галлов под покровом ночи.
– Галлы были уверены, что догонят их или, на худой конец, дождутся на горе Ор, где, как сказали местные арабы, они скрывались.
– Ну и почему не поймали?
– Из Кадеса они не вернулись в свое укрытие.
– Какой идиот вернулся бы, если эти безмозглые долбо*бы маячили на горе с зажженными факелами. Два месяца прошло! Даже больше. Где девица!? А!?
– Родо, потерпи еще немного. Позавчера их видели недалеко от Масады. Кажется, ушли в сторону Вифлеема. Они теперь от нас никуда не денутся. Мы их поймаем еще до Хануки.
– Как до Хануки? Осталось всего три дня.
– На рынках Хеврона и Вифлеема объявлена награда в 30 шекелей тому, кто их выдаст. Кроме того, я уже послал дополнительно сто галлов и фракийцев прочесать всю дорогу и близлежащие селения между Хевроном и Вифлеемом. Скоро, очень скоро, Родо, девица согреет тебе постель.
– Ох, Сарамалла, доживу ли до того дня. Мне с каждым днем все хуже и хуже.
– Родо, вот что еще. Римский легат в Сирии приезжает в Иерусалим на Хануку.
– Варий? Что ему надо!? Я уже послал ему его месячную долю.
– Наверно, чтобы проведать римский легион в Иудее. Или поразвлечься в Иерусалиме. Кто знает! Кстати, вчера встретился с Куспием. Он очень обеспокоен исчезновением Пантеры и предупредил, что Варию вряд ли понравится, если с Пантерой что-нибудь стрясется.
– А мне по х*ю и Пантера, и Куспий, и Варий. За мной стоит цезарь. Цезарь может найти в Риме десять Вариев, но не найдет в Иудее другого Ирода.
– Несомненно, Родо. Но все же не стоит тревожить цезаря по мелочам.
– Что предлагаешь?
– Не трогать Пантеру. Отменить охоту за ним.
– Ни в коем случае. А где он?
– Его также видели на дороге между Хевроном и Вифлеемом.
131
Всю осень держались теплые дни. Правда, по ночам все чаще становилось прохладнее. Листья постепенно желтели. Но в середине Кислева внезапно наступили холода.
Под утро 22-го дня месяца Кислева Мариам и Элохим добрались до окрестностей Вифлеема. За ночь они совершенно продрогли.
Они, как и прежде, передвигались только по ночам, прячась от людей в дневное время в зарослях, пещерах, ложбинах между холмами.
Элохиму не всегда удавалось достать еду. Опасение нарваться на преследующих галлов вынуждало их часто держаться подальше от встречавшихся на их пути селений и городов. Безопаснее было покупать пропитание у пастухов, пасущих свои стада на пастбищах между Хевроном и Вифлеемом, однако они встречались очень редко.
За последние два месяца оба они были изнурены полуголодным существованием и бесконечными скитаниями. Но Мариам переносила невзгоды и неудобства на удивление стойко. Ни разу она не пожаловалась, наоборот, старалась поддерживать бодрость духа в отце.
После того как галлы захватили их убежище на склоне горы Ор, они были вынуждены вернуться в Иудею. Всю ночь напролет они мчались по египетской дороге, движимые одним единственным желанием – спастись от галлов, уйти от них как можно дальше. И только перед рассветом, когда они укрылись в одной из пещер в горах, возник неизбежный вопрос: куда дальше?
Было очевидно, что они не могут долго оставаться в Иудее. Но Элохим понятия не имел куда ехать. И тогда Мариам пришла мысль – уехать в Рим.
– Там нас не найдут. Город большой. Легко затеряться.
– В Риме живет много евреев, – сказал Элохим.
– Ну и что? Они нас не выдадут. На чужбине евреи никогда не предадут своих.
Перебраться в Рим и Элохиму показалось единственной возможностью спастись. Но это было не так-то просто. Из Иудеи в Рим можно было попасть только по морю, через порт в Цезарее. Между Римом и Цезареей в то время курсировали купеческие корабли. И они решили пробраться к морю, сесть в Цезарее на корабль и отплыть в Рим.
– А хватит ли у нас денег? – спросила Мариам.
– Думаю, хватит. У нас достаточно золота, чтобы заплатить за плавание. Я знаю одного купца, армянина. Он нам все устроит.
– В Храме поговаривали, что армянский купец подвел восставших рабов в Риме, не подав им обещанный корабль, – предупредила Мариам.
– Учту.
Они передвигались так медленно, что за пятнадцать дней смогли дойти только до Вифлеема. Окрестности Вифлеема Элохиму были хорошо знакомы. В этих местах прошли его детство и юность. Дом, в котором он родился и вырос, находился на самой окраине города.
– Впереди Вифлеем, вот за теми холмами, – сказал Элохим. – С последнего холма виден наш дуб.
Мариам обрадовалась.
– Дада, а мы могли бы там передохнуть несколько дней?
– Да, родная. Нам в город нельзя. Но дом на окраине. Думаю, это будет неопасно.
– А кто теперь там живет?
– Сыновья Эл-Иафафа.
Дом и сады вокруг него испокон веков принадлежали предкам Элохима. Но после смерти отца Элохим передал их Эл-Иафафу, а затем они перешли к его сыновьям.
Далеко впереди на холме сидел пастух, согнув одно колено и облокотившись на руку. В какой-то миг он напомнил Элохиму Эл-Иафафа и Эл-Ифалефа. Так они обычно сидели на холме, когда пасли стадо. Подойдя ближе, Элохим узнал в пастухе Эл-Иава, старшего сына Эл-Иафафа. Тот увидев
