Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
— Ну, почему же? — князь мелко засмеялся. — Специалисты-ведуны разобрали несколько линий грядущих событий. Парочка их оказалась довольно занятными. Представь, Юзеф, что смута в Москве начнется буквально на днях. Ну, если быть точным, в течение трех-четырех дней. Никита в это время будет находиться у Анциферова в гостях.
Басманов замолчал, хитро посматривая на Понятовского, словно хотел, чтобы Лютый продолжил логическую цепочку размышлений, на что старый лис тайных операций понятливо кивнул.
— Намекаешь на внучек Петра Григорьевича, которые застрянут в Москве во время бунта?
— В точку, Юзеф, в точку. Старик сломается и будет на коленях упрашивать Никиту спасти девушек. А так как Назаров никогда не пройдет мимо чужой беды, да еще связанной с «родственниками», то он обязательно рванет в Москву. Когда героический поступок достигнет ушей государя, мальчишка получит титул барона. Анциферов сам будет ходатайствовать перед Великим князем, потому что ему тоже выгоден сей вариант. Барон Назаров вступает в должность наместника Боровичей, и первый этап можно считать законченным. А дальше ждем от вас бурной деятельности по телепортам.
— Да нужны ли они вам? — Понятовский пристально взглянул на Басманова, но в темноте разглядел лишь блестящие точки зрачков, отражающих свет ночных фонарей, расставленных вдоль дорожки.
— Нет, — спокойно ответил Басманов. — Нам нужны молодые и неординарные люди, как Никита. Здесь, сейчас и в будущем. Открывать Врата между мирами слишком рано. Не готова Русь к этому.
— Назаров не простит вам обмана, — предупредил Лютый.
— А ты убеди его в обратном, старый прохиндей, — хохотнул князь. — Ты же не только убивать умеешь, но и на мозги капать патокой тоже горазд. Кстати, сам-то в Москву не хочешь съездить?
— Зачем? — усмехнулся Понятовский. — Работа среднего уровня. А вот мои «птенчики» уже там, каждый со своим заданием. И за Назаровым присмотрят, если он обнадежит наши ожидания и появится в старой столице.
Боровичи, октябрь 2011 года
— Не торопись, Никитка, постарайся отринуть от себя все образы, мешающие сосредоточению, — голос старика Анциферова наплывал откуда-то из далеких глубин, замедлялся и громовым раскатом бил по темноте, в которой сидел молодой волхв, поджав под себя ноги как заправской турецкий вельможа или индусский факир. — Перед тобой только три свечи. На них и смотри.
Никита уже знал, что в какой-то момент неподвижно застывшие в странном пространстве огоньки погаснут, задуваемые появлением огромной лохматой фигуры — медведя, одной из ипостаси Велеса, скотьего бога, властителя трех миров: Яви, Прави и Нави — и тогда нужно слиться с ним в едином порыве, обмениваясь чувствами и энергией.
Самое интересное, когда Никита только первый раз под присмотром Анциферова вызвал тотем, у него получилось, несмотря на скептицизм Петра Григорьевича, сразу же сформировать мощного зверя, слившегося с волхвом в одну сущность. Старик долго чесал затылок, когда Никита рассказал ему о произошедшем, и весь вечер выглядел задумчивым, но весьма довольным.
— Не могу пока разобраться в механизме такого удачного слияния, — признался он за ужином. — Подозреваю, что-то помогло тебе. Как-то легко приняла тебя Навь.
А Никита догадывался, почему такое произошло. Побывав в инфернальной воронке, он стал острее чувствовать токи антиматерии и отрицательной энергии. Ведь кто такой Велес, по сути? Бог, умеющий свободно перемещаться между мирами, проводник усопших через реку Забвения, покровитель путешественников. Именно он приводит младенцев в Явный мир. Можно сказать, аура Никиты попала в резонанс с тотемом Анциферовых. Так что свечи погасли через несколько минут, как только молодой волхв «ушел» в безвременье.
— Что тебе сказал тотем? — допытывался Анциферов.
— Ничего, — пожал плечами Никита и расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Только это…
Старик внимательно поглядел на изображение в виде треугольника, обращенного вершиной вниз, и со стилизованными рогами над основанием. Оно казалось выжженным на груди гостя. Хозяин усадьбы пошевелил бровями и вдруг тоже расстегнул рубашку, показывая аналогичное тавро.
— Знак Велеса, «бычья голова», — довольный, как пригревшийся возле огня кот, сказал Петр Григорьевич. — Ты взят под покровительство нашего тотема. Так что теперь ты велесич, или асилок — сын-богатырь Велеса.
— Надо же, никогда себя богатырем не ощущал, — улыбнулся Никита, попивая клюквенный морс, и только успевал дивиться шустрым движениям девок, ухаживающими за сидящими за столом мужчинами. Ведь помимо хозяина и его молодого гостя здесь был Мишка Печенег, верный рында старика, а также родовой маг Тихомир, пожилой, но кряжистый и сильный мужчина с зелеными глазами. Никита почему-то всегда считал, что зеленый цвет радужки больше присущ женщинам, имевшим в роду ведуний.
Анциферов усмехнулся.
— Теперь ты прочно привязан к нашему роду, Никитка. Если знак появился сам по себе без помощи обычного тавро, то я обязан принять тебя. Обряд Крови пройдем чуть позже.
— Подозреваю, что процедура не понравится Великому князю, — решил пошутить Никита, до сих пор не веря в слова Анциферова. — Он же хотел обставить слияние родов по своим правилам.
Сидящий по левую руку от него Тихомир едва слышно фыркнул. Анциферов блеснул глазами и придав голосу жесткости, ответил:
— Что там хочет князь — его дело. Пущай хоть Боярскую Думу опрашивает. Издревле в роду Анциферовых существовал обычай принятия чужака, хоть каплю крови нашей имеющего, в Семью. Погружение в транс, работа со свечами, призыв тотема — это главный принцип, по которому выносится окончательное решение. Прошел инициацию — получи тавро на тело. Так всегда было. Через боль и кровь, без всяких там новомодных штучек в тату-салонах. Только раскаленным железом.
Никита почему-то поежился.
— А ты получил тавро из лап самого батюшки Тавра Бусича. Гордись. Это знак свыше, — старик кивнул, и Мишка Печенег расторопно наполнил серебряные чарки медовухой. Именно медовухой, а не водкой. На столе ее вообще не было. — Торопиться, конечно, не будем раньше времени. Объявит свою волю государь, сразу же проведем обряд кровного родства. Станешь ты Назаровым-Анциферовым.
— Как же тогда женщины вашего рода, Петр Григорьевич? — Никита еще находился под впечатлением слов сурового деда.
— «Нашего», Никита, — поправил его Анциферов. — Ты теперь наш. А женщины, овладевшие Звериным заклятием, железом не испытываются. Для них существует легкий вариант. Набивается тавро с помощью инструментов и под анестезирующим влиянием артефактов. Кожа ведь нежная, болевой порог ниже. Да и татуировку хотят красивую, стилизованную по-современному.
— Боли я не чувствовал, — признался Никита.
— Повезло, — хмыкнул Петр Григорьевич. — Или заслужил чем-то.
— Разве можно заслужить татуировку без боли? Инициация всегда подразумевает преодоление своих страхов через страдания.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
