Сакамоти заржал.
– А вот мы скоро выясним, транжирю я народные деньги или нет. Да, вот еще что, – сказал он, вытаскивая из-под пиджака маленький автоматический пистолет и направляя его на Сёго. Тот широко раскрыл глаза от удивления. – Я решил позаботиться и о тебе как о внутреннем деле. У тебя в голове бродят опасные идеи. Думаю, что не в интересах нашей страны, оставить жизнь такому диссиденту, как ты. Надо выбросить гнилое яблоко из корзины. И чем раньше, чем лучше. Ты прибудешь в армейский госпиталь после ранений, полученных в этой игре.
Как тебе такой вариант? Ах, нет, не волнуйся. Если тебе случится завести там друзей, мы и их выследим. Нам даже не придется тебя допрашивать.
Сёго медленно оторвал глаза от пистолета и взглянул на Сакамоти.
– Ты, тварь… – процедил он сквозь зубы. Сакамоти только еще шире ухмыльнулся. – Ублюдок! – проревел Сёго голосом, полным возмущения и отчаяния. Чего Сёго сейчас больше всего хотелось, так это схватить Сакамоти за горло. Но пистолет ему такой возможности не давал. Он мог лишь сжимать кулаки у себя на коленях.
– Послушай, гад, а у тебя… у тебя дети есть? Как ты можешь мириться с этой проклятой игрой?
– Конечно, у меня есть дети, – небрежным тоном ответил Сакамоти. – И знаешь, я люблю весело проводить время, так что мы с женой собираемся завести еще и третьего.
Сёго не стал откликаться на шутку.
– Тогда… – вместо этого заорал он, – тогда как ты можешь со всем этим мириться? Один из твоих детей может в будущем оказаться в этой игре! Или… или все устроено так… что дети высокопоставленных чиновников вроде тебя от нее освобождаются?
Сакамоти с оскорбленным видом покачал головой:
– Это просто нелепо. Как ты, Кавада, мог такое подумать? Ведь ты читал требования Программы, разве не так? Нет никаких исключений. Конечно, мне приходилось идти на кое-какие подлости. К примеру, я использовал связи, чтобы устроить своего ребенка в престижную школу. Да, я тоже человек. Но быть человеком также означает подчиняться определенным правилам… хотя, конечно, эту информацию ты так и не смог стырить, угу? Совершенно секретные файлы также содержали в себе информацию о Программе. Говорю тебе – Программа жизненно необходима для нашей страны. Суть в том, что это вовсе никакой не эксперимент. Как по-твоему, зачем мы заставляем местные телеканалы транслировать изображение победителя? Конечно, телезрители могут почувствовать к нему жалость. Станут думать: вот бедный ученик, конечно же, он не хотел участвовать в игре, просто у него не было другого выбора, кроме как сражаться с остальными. Другими словами, в итоге все приходят к заключению, что никому нельзя доверять, верно? А это устраняет всякую надежду на объединение и организацию заговора против правительства, разве не так? Тогда выходит, что Народная Республика Дальневосточная Азия и ее идеалы бессмертны. Естественно, ради столь благородной цели все должны быть готовы умереть. Я передал эту мудрость моим детям. Моя старшая дочка сейчас учится во втором классе, и она всегда говорит, что пожертвует своей жизнью на благо Республики.
У Сёго на щеках заиграли желваки.
– Ты псих, – процедил он. – Ты просто из ума выжил! Как можно быть таким уродом? – Сёго почти вышел из себя. – Правительство должно служить людям, а не наоборот. Если ты думаешь, что эта страна имеет будущее, то ты… ты безумен!
Сакамоти позволил ему закончить.
– Послушай, Кавада, – сказал он затем. – Ты еще ребенок. Похоже, вы, ребята, уже что-то там между собой обсуждали, но я хочу, чтобы ты подумал еще. Наша страна – самая лучшая в мире. Это самая процветающая страна. Да, верно, у тебя нет особых возможностей много путешествовать за границу, но наш промышленный экспорт никому не превзойти. Однако все дело в том, что это процветание является результатом единения всего населения с мощным правительством в центре. Определенная степень контроля всегда необходима. Иначе… иначе мы обречены деградировать до какой-нибудь третьестепенной страны вроде Американской империи. Ведь ты немало знаешь про это жалкое государство, верно? Это страна, откуда идут всевозможные проблемы вроде наркотиков, насилия и гомосексуализма. Американская империя существует только за счет прошлой славы, но она распадается – это только вопрос времени.
Сёго какое-то время молчал. И крепко сжимал зубы.
– Позволь, я тебе кое-что скажу, – процедил он затем.
Сакамоти удивленно поднял брови:
– Что? Говори.
– Ты, конечно, можешь называть это процветанием, но… – Голос Сёго звучал устало, но был полон достоинства. – Это все равно останется сплошным враньем. Правда не изменится – даже если ты сейчас меня убьешь. Ты обречен быть лжецом и пустозвоном. Никогда этого не забывай.
Сакамоти пожал плечами.
– Ты уже закончил со своей речугой? – Он поднял пистолет. Сёго сжал губы и гневно взглянул на Сакамоти, не обращая ни малейшего внимания на оружие. Казалось, он готов был встретить смерть лицом к лицу.
– Тогда пока, Кавада. – Сакамоти кивнул, словно прощаясь. Но только его палец стал жать на спусковой крючок, как вдруг…
ТРАХ-ТАХ-ТАХ… Треск, напоминающий работающую пишущую машинку буквально расколол каюту.
Палец Сакамоти на мгновение замер. Он на долю секунды взглянул на дверь – достаточно недолго. К тому времени, как он снова повернулся к Сёго, тот уже стоял прямо перед ним. Сёго двигался мгновенно, точно телепортирующийся волшебник.
Снаружи каюты продолжал слышаться треск. Левая рука Сёго придержала пистолет в правой ладони Сакамоти. Сакамоти замер и посмотрел Сёго прямо в лицо, покачивая длинными грязными волосами. Он не попытался вырвать руку, а просто в упор смотрел на противника.
Снова раздался треск.
Дверь распахнулась.
– Нападение… – Осмыслив ситуацию, Номура мгновенно умолк и попытался вскинуть винтовку.
Все еще держа левой рукой правую ладонь Сакамоти, Сёго развернул тело инструктора, словно они танцевали танго. Одновременно, разворачиваясь, он прижал указательный палец Сакамоти к спусковому крючку и начал стрелять. Три пули вошли Номуре в грудь как раз над сердцем. Теперь, когда дверь была открыта, треск стал громче.
Сёго снова посмотрел Сакамоти прямо в глаза. Не отпуская инструктора, Сёго двинул ему правой рукой снизу по подбородку.
Сакамоти тут же закашлялся кровью. Кровь стекала из его рта на подбородок, а затем падала на пол.
– Я же сказал тебе, что ты просто народные деньги транжиришь. – Сёго еще дальше всадил свой кулак под подбородок Сакамоти. Глаза инструктора закатились. А затем запрокинулась его голова.
Сёго отодвинулся от Сакамоти, и тот рухнул на диван. Теперь стала видна его шея. Коричневая палочка торчала из дыхательного горла инструктора, точно странное украшение. Вблизи, на самом конце палочки, можно было разглядеть золотистый логотип фирмы-изготовителя. На самом деле палочка представляла собой один из тех карандашей, которыми все, включая Сёго и Сюю, писали на листках бумаги: «Мы будем убивать друг друга». Но Сакамоти, надо думать, понятия об этом не имел.
