Поражаясь тому, насколько сильна эта женщина, дух Маркворта становился все выше, нависая над ее духом и обволакивая — точно заглатывая! — его. Тем не менее одолеть Пони ему не удавалось. Борьба продолжалась. Оба понимали, что время работает против Пони и что она устанет первой, несмотря на всю ярость.
Но потом она отвлеклась на мгновение, ощутив чье-то прикосновение к своему физическому плечу, чем немедленно воспользовался Маркворт, заставив ее отступить. Это было очень нежное прикосновение, дружеское поглаживание, и потом как-то так получилось, что в их схватку с Марквортом включился третий дух. Призрак Полуночника пришел Пони на помощь.
«Вы снова вместе! — мысленно воскликнул Маркворт. — Наконец-то я избавлюсь сразу от вас обоих». Его дух стал еще массивнее и распростер над ними огромные черные крылья, похожие на крылья летучей мыши.
Дух Элбрайна потянулся к Пони и прикоснулся к ней, на мгновение заключив в нежное объятие.
Маркворт бросился в атаку. Однако теперь влюбленные слились воедино, как это происходило во время совместного исполнения би'нелле дасада. Вместе они сумели остановить отца-настоятеля и начали оттеснять его дух к физическому телу. Каждый дюйм давался им дорогой ценой, пожирал жизненные силы и энергию.
Они толкали и толкали. Элбрайн старался принимать на себя удары Маркворта — зная то, что было неведомо Пони. А именно, что его физическое тело быстро теряет силы, истекая кровью. Если он хотя бы заикнулся об этом, она тут же вышла бы из боя и кинулась исцелять его раны с помощью гематита.
Элбрайн понимал, что это то сражение, когда без жертвы не обойтись; и еще ему было совершенно ясно, что, если Пони переключится на него, Маркворт тут же воспользуется этим и расправится с ними обоими.
Они уже почти оттолкнули дух Маркворта к его физическому телу. Все трое понимали, что одержит победу тот, кто загонит дух в тело его хозяина, а потом и сам проникнет в него. Отец-настоятель удесятерил усилия, мысленно взревев от ярости.
Физическое тело Полуночника все сильнее сковывал холод. Он понимал, что за этим последует. Ему предстояло принести последнюю жертву — окончательное доказательство того, что он заслуживает право называться рейнджером.
Инстинкт внутри его вопил: остановись, попроси Пони о помощи, борись за свою жизнь!
Вместо этого он сражался все яростнее.
Маркворт вскрикнул, и мысленно, и физически. Элбрайн услышал его крик, донесшийся как будто издалека.
Весь мир, казалось, отодвинулся куда-то далеко…
Для тех, кто стоял снаружи, все закончилось, как огромный взрыв мрака, гигантская черная вспышка. Потом в особняке все стихло. Фрэнсис, а за ним король Дануб со своими советниками, Роджер и кентавр бросились в здание, и никто не попытался остановить их. Уже оказавшись внутри, Дануб обернулся и крикнул солдатам, чтобы они привели арестованных монахов.
— Именно сейчас их жизнь висит на волоске, — объяснил он.
На мгновение зависнув над лежащим позади особняка безжизненным телом Де'Уннеро, Белли'мар Джуравиль вспорхнул к разбитому окну и полетел по длинному коридору.
Пони почувствовала, как дух Маркворта буквально разорвало на части. И поняла, что это конец! Однако ее радость тут же угасла, когда она заметила, что второй дух, ее бесценный помощник, тоже быстро слабеет, что жизненные силы покидают Элбрайна. Она вышла из транса, вернулась в свое тело, увидела Маркворта, стоящего на подрагивающих ногах и удивленно взирающего на нее, а рядом с ним… Элбрайна, лежащего на полу в луже крови.
Пони бросилась к любимому, отчаянно взывая и пытаясь дотянуться до него с помощью гематита. Однако стоило ей опуститься на пол, как силы оставили ее и сознание затопила темнота.
Маркворт в ужасе смотрел на них. Они нанесли ему поражение — нет, не просто ему, но тому внутреннему голосу, который так долго направлял его и был, как во внезапном озарении понял он, самостоятельным существом! Только сейчас отец-настоятель понял, кто это был на самом деле, и осознал, что вся его жизнь оказалась ложью, а избранный им путь вел во тьму без малейшей надежды на спасение.
Сейчас Маркворт мог убить их обоих, но меньше всего думал об этом. В растерянности он подошел к ним, но тут услышал внизу шум. Мужчине он был уже не в силах помочь, но женщину поднял на руки и на негнущихся ногах понес к двери.
Он прошел мимо крошечной фигурки эльфа, даже не заметив его.
Бедняга Джуравиль не знал, что делать. Он слышал стоны Пони и чувствовал, что старик — и каким старым, разбитым выглядел сейчас Маркворт! — больше не причинит, просто не может причинить ей вреда. Нет, с отцом-настоятелем определенно что-то произошло; ясно, долго он не протянет, дни его сочтены. Мелькнула мысль подойти к старому мерзавцу, вырвать из его рук Пони и унести ее подальше от того, кто причинил ей столько боли. Но тут Джуравиль увидел своего дорогого друга, который был ему как сын, без движения лежащего на полу.
Он метнулся к Элбрайну и голыми руками начал заталкивать внутрь его вывалившиеся из разодранного тела внутренности.
Слишком поздно.
Полуночник открыл зеленые глаза.
— Пони жива, — сказал Джуравиль, наклонившись вплотную к истерзанному болью лицу Элбрайна.
— Она победила, — тяжело дыша, прошептал тот. — Демона больше нет. — Он закрыл глаза и затих.
— Твой сын! — закричал Джуравиль, решив, что Элбрайн должен, должен узнать правду хотя бы в эти самые последние мгновения своей жизни. — Твой сын жив! Он в Эндур'Блоу Иннинес, под защитой госпожи Дасслеронд!
Элбрайн широко распахнул глаза, стиснул руку Джуравиля, улыбнулся и…
…упал замертво.
Епископ Фрэнсис первым ворвался в длинный коридор и первым наткнулся на Маркворта. Тяжело ступая, тот нес на руках Пони. Молодой монах бросился к своему наставнику, перехватил у него ношу, осторожно положил Пони на пол и едва успел подскочить к Маркворту, которого больше не держали ноги.
Остальные вбежали в коридор следом за Фрэнсисом. Роджер тут же с криком бросился к Пони.
— Я был не прав, — сказал Маркворт Фрэнсису с бледной улыбкой. — И с Джоджонахом, и с Эвелином. Да, с Эвелином. Мне открылась истина.
— Нет, отец… — начал было Фрэнсис.
Широко распахнув глаза, Маркворт с удивительной для его дряхлого тела силой стиснул руку Фрэнсиса.
— Да! Да! Я был не прав. Позаботься о моей церкви, дорогой Фрэнсис. Она должна быть пастырем, а не диктатором. Но остерегайся…
Старика начали сотрясать конвульсии, он упал на пол. Фрэнсис подскочил к нему, приподнял голову.
— Остерегайся! — повторил Маркворт. — Остерегайся того, чтобы в поисках гуманизма не утратить таинства духовности.
Дряхлое тело задрожало от нового приступа конвульсий, и, когда он закончился, отца-настоятеля не стало.
