– Плывем домой?
– Плывем…
Плывем! Легкий, незаметный почти ветер лег в парус – и лодка пошла, чуть кренясь, туда, где белела на фоне зеленого склона плавучая Белая Крепость.
– Смотри, – Алина погрузила руку в воду и вынула узкий желтый лист. – Это что же получается? Лето – прошло?
– Нет! Лето не кончается никогда!
– Занятия начнутся в понедельник. В понедельник. Ой, как не хочется…
– Терпи. Год остался.
– Год! Боже, целый год…
– Зато потом ты будешь мадам доктор.
– Мадемуазель. Барышня доктор.
– Как? Ты не согласна выйти за меня замуж?
– А ты, что ли, мне предлагал?
– Ой! Нужно же еще предложить… Мадемуазель Алина Аристарховна, я прошу вашей руки. Взамен можете взять мое сердце – ибо, если вы откажете, оно мне ни к чему.
– Я подумаю. Велико ли имение у жениха?
– О, целый плот! Огромный плот!
– Железный или деревянный?
– Да разве же я осмелился бы просить руки барышни доктора, владея только деревянным плотом? Лучшей артемовской верфи работа – сталь, сударыня, сталь! Нынче такого не делают, нет.
– Ах! Ну, можно ли устоять против такого напора…
– Так ты согласна?
– Да, милый.
– Скажи еще раз.
– Да, милый.
– Я… Хочешь, я достану тебе звезду? Или осушу море?
– Будет скучно. Лучше просто сделай так, чтобы оно не поднималось.
– Сделаю. Сделаю!
Билли вдруг замер. Неслышный звук пришел с неба. На миг стало темнее и прозрачнее. И – будто холодная игла вошла под лопатку. Вошла, нагрелась и перестала быть ощутимой. Но не перестала быть.
Почему-то вспомнилось, как рассказывал отец: давно, в старой жизни, при трудовиках: поссорился с товарищем по службе, офицером. Ссора была дурацкая, от нервов. Мог помириться, даже написал письмо с предложением забыть все, но не отправил. А потом – прочел на столбе список расстрелянных…
Он стряхнул с себя оцепенение.
– Завтра я летаю на «Аисте». Он двухмоторный и двухместный. Хочешь – со мной?
– А разве можно?
– Конечно. Как может быть иначе?
