— Хотелось ли Гейл стать более привлекательной?
— Разумеется.
— Она пыталась?
Ричард помолчал.
— Наверное.
— Как?
— Откуда мне знать, что там делают женщины, чтобы выглядеть привлекательными? Прическа, цвет волос, макияж… все эти штучки.
— Она хотела походить на кого-то конкретного?
В первый раз Ричард опустил глаза. Не говоря ни слова, он что-то рассматривал на полу.
— Вы слышали вопрос, мистер Фокс?
— Да, но я не знаю ответа.
— Существовал кто-то, чьим обликом Гейл восхищалась?
— Вы пытаетесь заставить меня сказать, что Гейл хотела выглядеть как Джулия?
— Я не заставляю вас. Я просто хочу узнать правду.
— Послушайте, я видел Гейл раз в году.
— Она доверяла вам, как никому другому. Она звонила вам.
— Не так уж часто.
— Она рассказывала что-нибудь о своих отношениях с подзащитной?
— Не много.
— Вообще ничего?
— Иногда она смеялась над ней. Гейл считала Джулию дурочкой. Она так легко пугалась. Однажды Гейл ее ударила. Не сильно. После этого стоило Гейл поднять руку, и Джулия тут же удирала. По-моему, Гейл это казалось забавным.
— Понятно. Ей нравилось донимать мачеху?
— Да Джулию мог испугать и котенок.
— Вчера вы сказали, что моя клиентка грозила убить Гейл Фокс. Пожалуйста, повторите ее точные слова.
Ричард поднял глаза на Френсис:
— Э-э… «Я убью тебя».
— А потом?
— «Если бы Льюис не забрал мой револьвер, я уже убила бы тебя».
— Значит, в то мгновение моя клиентка ненавидела Гейл Фокс. Возможно, эта одинокая молодая женщина жила в постоянном страхе перед своей падчерицей?
— Возможно.
— Я хочу отметить, что попытки Гейл запугать одинокую несчастную мачеху отличались жестокостью, носили систематический характер и основывались на желании Гейл отнять у Джулии все, что делало ее привлекательной.
— Протестую.
— Вы разрешили мне представить суду доказательства, и подлинность этих доказательств уже удостоверена, — обратилась Френсис к судье.
— Хорошо, миссис Бауэр.
Судебный клерк достал из тележки блокноты Гейл. Зрители и присяжные вытянули шеи. Френсис вытащила один из блокнотов и протянула Ричарду:
— Откройте блокнот, мистер Фокс, и скажите, узнаете ли вы этот почерк.
Наступило молчание. Присяжные напряженно следили за Ричардом.
— Это почерк Гейл.
— Уверены?
— Совершенно уверен.
— Это один из ее блокнотов, найденных после смерти Гейл. Прочтите абзац.
— Любой?
— Любой.
Ричард перевернул несколько страниц. Наконец он стал читать вслух:
— «Смеется. Объект выражает удовольствие, откидывая голову назад и ВНИМАНИЕ!!! ПОДНИМАЯ ПЛЕЧИ. Ударение на последнем звуке: ха-ха-ха-ха-ха-ха-ХА. Роняет голову и плечи на последнем ХА и снова поднимает голову с улыбкой. Возобновляет зрительный контакт».
— Как вы думаете, что это за объект? — спросила Френсис.
— Джулия, — ответил Ричард.
— Почему вы так считаете?
— Ну, она именно так и смеется.
— Этот и прочие блокноты доказывают, что Гейл изучала свою мачеху с научной точки зрения, чтобы присвоить черты ее индивидуальности себе. Есть также свидетельства того, что Гейл носила одежду своей мачехи, могла ударить ее и однажды даже разбила ей нос. Это удивляет вас?
Ричард покачал головой:
— Я считал это… игрой. Я знал об этом. Но я не думал, что это так… — он показал на блокнот, — так серьезно.
Ломакс оглядел печальные, исполненные благожелательности лица присяжных и зрителей. Невозможно было не сочувствовать Джулии. Она обвинялась в убийстве, но определенно выглядела жертвой.
— Вы осознаете, — продолжала настаивать Френсис, — что Гейл была одержима своей мачехой и что ее поведение можно назвать нездоровым и странным?
Ломакс понимал, что Френсис ждет короткого и однозначного ответа. Наступило молчание. Затем случилось то, на что Френсис, похоже, не рассчитывала, но именно она спустила курок, и выстрел стал неизбежен и эхом пошел гулять по залу.
— Это не одержимость. Гейл ненавидела Джулию. Но она хотела быть ею. Гейл была умна — она понимала, что Джулия привлекает мужчин. Как, например, моего отца. Когда они поженились, то почти не выходили из спальни. Гейл хотела быть на месте Джулии. Она хотела отца. Вы говорите, ее поведение с Джулией было странным и нездоровым, но разве не менее странно и нездорово хотеть собственного отца? Я думаю, в конце концов она получила его. Вот в чем все дело. Не только мы с Джулией занимались сексом, но и Гейл с отцом.
Уже не в первый раз Ломакс с усталым безразличием понял, что давно уже знал правду. Он пытался не замечать ее, придумывал разные запутанные объяснения или просто позволял правде утекать сквозь пальцы, словно песок. Но когда правда рикошетом возвращалась к нему, он сразу узнавал ее. Ломакс подумал, что в этом зале только он и Джулия нисколько не удивились словам Ричарда.
Молчание нарушал только стук дождя по окну. Все замерли, а дождевые потоки вольно текли по стеклу. Присяжные перестали ерзать. Репортеры замерли. Обвинители оставили поиски нужных бумаг на столе. Все лица обратились к Ричарду. Только пальцы судебного секретаря продолжали стучать по клавиатуре. Лишь ее глаза не смотрели на Ричарда.
Френсис, словно потеряв дар речи, вернулась за свой стол. Курт начал что-то нашептывать ей. Ричард смотрел на них, вся его самоуверенность исчезла. Он казался взволнованным. Волосы упали на лицо, руки сжимали подлокотники кресла. Затем постепенно самообладание вернулось. Со стороны это было похоже на пробуждение от сна. Выражение лица Ричарда изменилось, он засунул руки в карманы — на полированных подлокотниках остались следы от пальцев.
— Мистер Фокс, — начала Френсис, — это неожиданное заявление. У вас есть доказательства того, что ваша сестра и ваш отец поддерживали сексуальные отношения?
— Не то чтобы доказательства…
— Под доказательствами я понимаю фотографии, письма, дневники…
— Нет.
— Кто-нибудь из них признавался вам в том, что они вступали в интимные отношения?
— Нет, но я знаю, что Гейл хотела…
— Мистер Фокс, перед вами интимные дневники Гейл Фокс, сейчас вы только что прочли суду выдержки из них. Присяжные смогут ознакомиться с ними, когда судья разрешит. Они не обнаружат в этих записках никаких упоминаний о сексуальных контактах Гейл с отцом. Я предлагаю исключить из протокола последнее утверждение мистера Фокса.
