– Абсурд! Ваши мало что смогут тут сделать. Ведь Буэнос-Айрес – столица нейтрального государства. И Райнеман...
– Райнеман постарается как можно быстрее распахнуть ворота и вышвырнуть вон шкодливых шакалов, – перебил Альтмюллера Сполдинг. Его голос звучал спокойно и холодно. – Мы с вами слишком многое знаем. Если же кто-то пронюхает об операции под кодовым названием «Тортугас», то это может дурно сказаться на его делах в послевоенное время. Понятно, он сделает все, чтобы не допустить огласки и крушения его планов. То, что думает он об общественных системах, представляемых вами и мной, в данном случае ничего не значит. Поскольку для него имеет значение только одно – благополучие Эриха Райнемана... Я думал, вам было известно об этом. Вы же сами выбрали его в качестве посредника.
Дэвид, прислушиваясь к учащенному дыханию Альтмюллера, понимал, какие чувства одолевали его. Хотя немец и пытался взять себя в руки, он не очень в этом преуспел.
– Вы уже подготовили... шифровки? Чтобы можно было позвонить отсюда и распорядиться об их отправке?
Альтмюллер купился на ложь. Испытанное средство сработало и на сей раз.
– Прежняя договоренность остается в силе. Радио и радары отключаются. Никто не станет ни бомбить подводные лодки, если те всплывут вдруг на поверхность, ни захватывать траулеры... зашедшие в прибрежные воды под парагвайским флагом. И мы оба окажемся в выигрыше... Не этого ли вы хотели, шакал?
Альтмюллер, повернувшись к балюстраде, уперся пальцами в мраморный верх. Постояв какое-то время недвижно в своем безукоризненно сшитом белом «палм-бичевском» костюме, он посмотрел на реку и произнес:
– Все, что касается связанной с «Тортугасом» программой действий, остается без изменений.
– Мне нужно позвонить, – сказал Дэвид.
– Этого я и ожидал, – ответил Райнеман, презрительно глядя на Франца Альтмюллера. – Я не сторонник похищения людей из посольства. От подобных вещей никому никакого проку.
– Не судите столь строго, – сказал добродушно Сполдинг. – Если бы не это, я не приехал был сюда в рекордно короткий срок.
– Звоните. – Райнеман указал на телефонный аппарат, стоявший на столике возле арки. – Предупреждаю, однако: ваша беседа будет озвучиваться громкоговорителями.
– Понятно, – ответил Дэвид, направляясь к столику.
– Оператор на проводе... – послышалось из невидимых динамиков.
– Это подполковник Сполдинг, военный атташе, – сказал Дэвид, упреждая Балларда.
Бобби помолчал, прежде чем ответить.
– Слушаю, господин подполковник.
– Я оставил указание о совещании. Оно должно было состояться сегодня после полудня. Можете аннулировать его.
– Хорошо, сэр.
– Могу я поговорить с главным шифровальщиком? По-моему, мистером Баллардом.
– Я... Баллард, сэр.
– Извините, – проговорил отрывисто Дэвид. – Не узнал вас. Будьте готовы отправить опечатанные шифровки, которые я приготовил для вас. Откройте зеленый конверт и ознакомьтесь с порядком, в котором их следует посылать. Мне хотелось бы, чтобы вы сразу же, как только получите от меня указание, приступили к отправке депеш. Воспользуйтесь «черным шифром».
– Как вы сказали... сэр?
– Я сказал: воспользуйтесь «черным шифром». Если что-то не ясно вам, Баллард, загляните в лексикон. Освободите на время все каналы, отведенные для передачи шифровок. Ничего не бойтесь, всю ответственность я беру на себя. Я еще перезвоню вам.
– Да, сэр...
Дэвид повесил трубку, моля Господа Бога, чтобы Баллард и в самом деле оказался смышленым, талантливым шифровальщиком, каким считал его Дэвид. И так же разбирался в нюансах ведущейся вокруг сложной игры, как Хендерсон Грэнвилль, по мнению Дэвида.
– Вы знаете свое дело, – заметил Райнеман.
– Стараюсь быть на высоте, – ответил Дэвид.
* * *
Баллард уставился на телефон. Что пытался сказать ему Сполдинг? Прежде всего, несомненно, что с Джин все в порядке. Так же, как и с ним и с Леоном. По крайней мере, в данный момент.
«Будьте готовы отправить опечатанные шифровки, которые я приготовил для вас»...
Но Дэвид не приготовил никаких шифровок: они и так давно уже были у него. Сполдинг напомнил еще об очередности, в которой их отправлять. И хотя это было вполне естественно, сказал он об этом как-то так, между прочим.
Упомянув заодно и какой-то чертов зеленый конверт.
Но здесь нет никакого конверта – ни красного, ни синего, ни зеленого!
И что за чепуха такая – «черный шифр», используемый для отправки сверхсрочных материалов?
Что подразумевалось им под этими словами? Ведь само по себе подобное выражение является сущей бессмыслицей!
А что, если это ключ?
«Если что-то не ясно вам, Баллард, загляните в лексикон...» В лексикон... Может, он имел в виду «Лексикон шифровальщика»?
«Черный шифр»... Данное словосочетание стало напоминать ему о чем-то... О чем-то таком, что лишь смутно прорисовывалось в его сознании, поскольку с тех пор, как он встречался с этим понятием, утекло немало воды. «Черный шифр», насколько смог он припомнить теперь, был очень старым термином, давно уже вышедшим из употребления. Однако Сполдинг не просто так упомянул это, за этим явно что-то скрывалось.
Баллард поднялся с вращающегося кресла и подошел к книжной полке в дальнем углу небольшой аппаратной. В словарь шифровальщика он не заглядывал уже целую вечность. Это было никому не нужное академическое издание... Безбожно устаревшее.
«Лексикон шифровальщика» стоял на самой верхней полке рядом с другими столь же бесполезными справочниками и, как и они, был покрыт толстым слоем пыли.
Баллард нашел нужный ему термин на семьдесят первой странице. Данному понятию был посвящен один лишь абзац, втиснутый между такими же точно статьями, не представлявшими, как казалось ему, практической ценности. Однако то, что прочитал он, обрело в его глазах определенный смысл.
«Черный шифр», известный также как «Schwarztuchchiffre», поскольку впервые был применен в немецкой имперской армии в 1916 году, использовался для дезинформации противника. Работать с ним сложно, так как на одном и том же участке подобного типа шифровки можно запускать в эфир только один раз. В текстах, включаемых в категорию «черного шифра», содержатся различного рода предписания, которые, однако, подлежат не исполнению, а отмене. Срок, в течение которого надлежит выполнить приказ, обозначается в минутах, выраженных определенным набором цифр. С 1917 года из-за низкой его эффективности перестал применяться на практике..."
Итак: «В текстах, включаемых в категорию „черного шифра“, содержатся различного рода предписания, которые, однако, подлежат не исполнению, а отмене».
Баллард захлопнул справочник и вернулся в свое кресло напротив аппаратов с многочисленными циферблатами.
