Книга Хозяйка Мельцер-хауса - Анне Якобс

Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150

– Да, мама, – отозвалась Тилли. – Но давай сегодня не будем говорить о могилах и кладбищах. Пожалуйста.

Гертруда вздернула брови и проговорила, что ее дочь в последние месяцы стала слишком уж «любопытной».

– Знаете, она готовится к сдаче экзаменов на аттестат зрелости, – доверительно сообщила она Эрнсту фон Клипштайну. – Она должна учить латынь и греческий – только представьте себе! Молодая женщина, далеко не безобразной внешности, забивает себе голову такими вещами. Она же не синий чулок, моя Тилли. Разве вы не находите ее симпатичной?

Китти чуть не подавилась последней ложкой бульона. О боже. Бедная Тилли. В этот самый момент она, пожалуй, пожалела о том, что притащила сюда свою мамашу.

– Мама, прошу тебя!

Тилли просто сгорала от стыда, ей было очень неловко за эту недвусмысленную попытку своей матери свести ее с Клипштайном. Однако Гертруду было не запугать, и она громогласно заявила, что ее дочь уже отклонила несколько предложений.

– Девочка решила стать врачом. Что вы на это скажете? Вы бы отдали себя в руки такого врача, господин лейтенант?

Китти некоторое время наблюдала за фон Клипштайном. Поначалу речи Гертруды показались ему малоприятными, но теперь, похоже, его это даже забавляло.

– Мне это не составило бы труда, госпожа, – сказал он, озорно глядя на Тилли. – Я всегда чувствовал себя очень комфортно в руках вашей фройляйн дочери.

Гертруда на мгновение – что просто неслыханно – потеряла дар речи, а тетя Хелена и дядя Габриэль, не знавшие подоплеки этого замечания, смущенно уставились в свои пустые суповые тарелки. Тилли не знала, сердиться ей или смущаться, но в любом случае решила прояснить ситуацию.

– Вы говорите о том времени, когда вы, будучи раненым, лежали в лазарете, господин фон Клипштайн?

– Конечно, фройляйн Бройер.

– Тогда я очень благодарна вам за эту похвалу.

Под ее строгим взглядом он опустил глаза, и Китти с удивлением обнаружила, что теперь настал его черед краснеть.

Мари разговаривала с доктором Грайнером о врачебном кабинете, который до него арендовал доктор Штромбергер. Он находился в центре города, и к тому же – лучше не придумаешь – его предшественник оставил ему все инструменты и все оборудование, а также трех своих сотрудников.

– У него с утра до вечера полно пациентов, – с завистью произнес доктор Грайнер. – Но гонорары за лечение ой как кусаются. У него могут болеть и поправляться только те, кому это позволяет кошелек.

Ханна – в черном платье и белом кружевном фартуке – убрала со стола тарелки из-под супа. В лифте своего череда уже ждал рождественский карп в масле с гарниром из овощей и картофеля в мундире.

«Как мило Ханна выглядит в этом платье, – подумала Китти. – Такая взрослая. И всегда немного грустная. Если бы не эта глупая история с русским военнопленным… Очень жаль ее, но она могла бы мне позировать. Да, хорошая идея…»

– Мне все равно, – услышала она слова Гертруды Бройер, как бы прочитавшей ее мысли. – По мне, так они могли бы и выдать его. И заточить в башню. И пусть бы сидел там на хлебе и воде!

Ей начали яростно возражать. Особенно Клиппи, которого ее слова прямо-таки возмутили.

– Монарха нельзя судить по обычным законам, госпожа Бройер. Даже если он заблуждался, Вильгельм Второй есть и остается германским кайзером, и я испытываю огромное облегчение от того, что голландцы не выдают его союзникам.

Это вызвало бурную реакцию, поскольку Алисия считала, что установившаяся республика долго не продержится. Это мнение разделял и Клиппи. Повсюду собирались так называемые демократы, создавались разные объединения и партии, так что можно было совершенно потеряться во множестве различных союзов. Они вырастали, как грибы после дождя: коммунисты, спартаковцы, социалисты…

– Как будто нашей бедной стране и так не хватает страданий, – сказал он. – Пришлось отдать весь торговый флот. Все колонии потеряны. Как подняться, если у нас нет даже надежного правительства? Сильной личности, человека, который поведет нас в будущее…

До сих пор Элизабет говорила мало – теперь и она решительно вступила в разговор:

– Нашей стране не нужен флот, и ей не нужны колонии. – Она воинственно посмотрела на фон Клипштайна. – Нашей стране необходимо справедливое распределение товаров и благ.

«О боже, – подумала Китти. – Она говорит, как социалистка. Этому она научилась у господина Винклера, в которого давно втрескалась. Надо радоваться, что она хотя бы отказалась от безумной идеи зарабатывать на жизнь, работая учительницей».

А волны вздымались все выше и выше: суждения Лизы вызвали смятение в умах. Особенно бурно возражали мама и Клиппи, тетя Гертруда тоже считала, что Элизабет говорит очень сомнительные вещи, а дядя Габриэль придерживался мнения, что императора надо вернуть, иначе все «полетит в тартарары». Только Мари и преподобный отец Лейтвин встали на сторону Лизы, считая, что республике надо дать шанс – ну вот в Америке же это работает.

– Мы хотим жить в мире, дорогие мои. – Наконец Алисия не выдержала: этот спор уже казался чересчур бурным. – Прошу вас – все же Рождество!

– Рождество или не Рождество, – разгорячилась Гертруда, – а в Америке у индейцев демо…

Вдруг она закашлялась и не смогла произнести больше ни слова. Схватившись за горло, она захрипела, словно стала задыхаться.

– Ну вот, – сказал доктор Грайнер со знанием дела. – Это рыбная косточка. Откройте рот, фрау Бройер. Не паникуйте. Дайте ей попить воды, фройляйн Бройер…

– Боже ты мой! – воскликнула Алисия.

– Это бывает, – сказала тетя Хелена.

Тилли протянула матери стакан с водой. Гертруда громко застонала и заявила, что карп застрял у нее в горле и что она сейчас умрет.

– Не говори ерунду, мама. Съешь картофелину. Еще одну. Потом проглоти. Да, это больно. Еще одну…

Китти вскочила со своего места, как и остальные. «Какой ужас, – подумала она. – И это должно было случиться именно на Рождество».

– Она просто молодец, – похвалил Тилли сидящий рядом Клиппи. – А как она сохраняет спокойствие.

– О да, – согласилась Мари. – Тилли удивительная девушка. Думаю, Гертруде уже лучше.

– Гумберт, – позвала Алисия. – Принесите-ка еще картошечки.

– Слушаюсь, госпожа.

Внизу, на кухне, царила суматоха. Меню на Рождество всегда было кулинарным событием года. Даже сейчас, когда приходилось импровизировать, поскольку не все ингредиенты можно было купить, повариха держала все под контролем. У нее в голове был сложный план, в котором подготовка, время приготовления, пауза и сервировка всех блюд укладывались в очень точную последовательность, и она приходила в ярость, если Ханна, Эльза или Августа не делали в точности то, что она им говорила.

– Еще картошки? – проворчала она, склонившись над кастрюлей, в которой тушилось жаркое. – Что они собираются делать с картошкой? Она мне нужна для основного блюда.

– Бесполезно, – промолвил Гумберт, наполняя миску дымящимся картофелем,

Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150