Вт, 17:48: В сравнении с другими городами Венеция – это уже просто какой-то жор вненаходимости.
Вт, 22:08: По Венеции гулять – километров не считать.
Вт, 23:05: Нигде нет такого количества колокольных перезвонов, как в Венеции. Видимо, необходимых, чтобы туристов, точно демонов, по темным углам разгонять.
Ср, 20:20: Сегодня между Сан-Дзаниполо и Салютой смотрел двухчастную выставку Дэмиена Херста (в Палаццо Грасси и Пунта делла Догана, билет – 18 евро, но пресс-карта рулит) – проект «Руины невероятного» (Wreck of the Unbelievable), эффектного и дорогого, как голливудский блокбастер. Кажется, такого размаха я еще не встречал со времен «Кремастера» Мэтью Барни, но Херст и его переплюнул, конечно.
Чт, 03:56: Каждый город, в котором оказываюсь, примериваю на себя, как новое пальто. И далее, если бы было хоть немного времени, можно было бы расписать фасоны.
Чт, 21:42: В этот раз мой постой в паре домов от всегда закрытой церкви Santa Maria dei Derelitti, она секуляризирована, в ней, говорят, изредка проходят концерты. Выходишь из внутреннего дворика своего жилища, весь в бытовухе, не смытой после сна, а тут она.
Пышная, как на дрожжах, белая, барочная. Никак на себе не настаивающая (дальше, через проулок уже Санти-Джованни-э-Паоло начинает тянуться), но со своими невиданными Тьеполо и Пальмой Младшим; фасад толком не сфотографируешь – я ее еще в прошлый приезд заприметил, когда именно на церквях сфокусировался, тогда тоже мимо нее ходил часто.
Чт, 21:43: Вот и в эти дни, еще не стряхнув с себя утренней инерции (вязнешь в ней, как в майонезе), заворачиваешь за угол и утыкаешься в мраморные гирлянды носом. Ба, дружок, да ты забыл, что ли, где находишься? Очень вставляет. Заряжает на весь оставшийся световой день.
Чт, 21:58: Весь день закрывал гештальты прежней поездки, практически полностью повторив маршрут одного дня четырехлетней давности, правда, в прямо противоположной последовательности – долго блуждая по Дорсодуро, сначала зашел в церковь деи Кармини (к большому Лотто), затем дошел до Сан-Панталоне с его фантастическим плафоном, откуда уже рукой подать до обоих Сан-Рокко, скуолы и церкви.
Чт, 22:03: Правда, во Фрари сегодня я решил не заходить – темно уже было, при электрическом свете ее готические ребра и гробницы выглядели несколько, э-э-э-э, нарочито, искусственно, только тициановская «Ассунта» пламенеет как ни в чем не бывало – ей любое освещение по алому боку.
Чт, 22:05: Прицельно зайду, когда солнечный день будет.
Чт, 22:23: Только что выбило пробки и мир потух. Знаете ли вы, что такое искать счетчик в старинном венецианском доме с огромным подвалом под всем первым этажом? Хорошо еще, что краем глаза я зацепил место, где хозяйка (сейчас она в Лондоне, жалеет страшно) хранит свечи.
Предчувствие городаЕсть у меня традиция приезжать в Венецию на Хэллоуин, когда во мгле улочек возле Сан-Дзаниполо бесятся детки в плащах, размахивая космическими бластерами. С ночной прогулки по этим местам в канун Ночи Всех Святых как раз начинается моя венецианская книжка «Музей воды» с дневником 2014 года. Город немного изменился, конечно, но порой кажется, что, если не бояться свалиться в канал (телефон оставляем в номерах), можно ходить здесь с завязанными глазами.
Венецианские поездки лишь в бытовых деталях и штрихах разные, хотя биеннале и кажется вечным праздником: скульптуры на набережных меняются, а местоположение азербайджанского павильона нет. Турецкое подворье открыли с роскошной смотровой вышкой, а еще – прямой проход к Санта-Мария-делла-Салюте, который раньше был закрыт и приходилось идти огородами.
Хотя, скорее всего, это я в основном меняюсь. Становлюсь пристрастнее. Луна прочерчивает по лагуне серебряные дорожки.
С Венецией ждешь уже не встречи, но свидания; кажется, она так же знакома, как дорога на работу и обратно. Как дальняя, близкая родственница, похожая на Мэри Поппинс.
Это сравнение я хотел, правда, использовать в описании другого города, но не могу противиться Хэллоуину: детей с разрисованными лицами в дурацких конусах на голове сегодня особенно много.
Венеция втягивает в себя, как правильный омут, с каждым разом все глубже и глубже. Причем втягивает не в толщу себя, но внутрь моей собственной воспринималки, становясь контурами и границами то ли восприятия, то ли самой памяти. Венеция не город, но состояние. Причем не только внешней материи, но и внутренней оболочки паломника. Не знаю, как объяснить точнее – блуждаешь до Дорсодуро, как по собственному прокуренному ливеру: ощущение, на котором и базируется наглость присвоения чужого города, возникающая у каждого, кто пробыл в Венеции хотя бы пару часов. Наглость, разумеется, но какая-то неизбежная даже.
Хэллоуин в ВенецииВот и на этот раз школьники колбасились на венецианский Хэллоуин практически до полуночи: постоянно в разных тупиках севера я сталкивался со скелетами, говорящими тыквами и многочисленными Гарри Поттерами, ведьмами, упырями, трогательными зомбешечками детсадовского возраста.
После полуночи наряжаться начали взрослые. Пришел наш черед. Наскучавшись, я пошел по Венеции еще и после ужина, когда совсем стемнело и народ начал рассасываться, так как самая прекрасная она – безлюдная, когда шаги гулко отзываются каменными судорогами в коридорах. Все сидят по домам за толстыми средневековыми стенами, а здания кажутся вымершими, но утробные звуки просачиваются сквозь запертые решетки и двери. Уличные проходы наполняются голосами и шумом телетрансляций, точно старые дома разговаривают друг с другом.
По площади Сан-Марко и вокруг (именно здесь больше всего шумных баров, возле которых выстраиваются толпы беснующихся по пустякам) ходят счастливые люди. Много счастливых людей. Все сложности и невзгоды выносятся за скобки, остается только сам факт общепризнанного маркера счастья, сохраненного на всю жизнь. Забыть эти прогулки невозможно, и когда в ФБ очередной дурацкий тест задаст вопрос: «Когда ты был счастлив?» то, кажется, первой всплывет подводная лодка венецианской подсказки.
