— Если ты дашь ей упасть, — прокричал Кроу голосом, полным ужаса, гнева и отчаяния, — я немедленно прикажу убить тебя!
— И себя?
Кроу понял, что имеет в виду Страж Клетки: если белый луч убьет его, тогда Кроу упадет с его руки в яму. Он ответил:
— И меня.
— Блефуешь.
Страж Клетки придвинул к левой руке правую и протянул к Тиании большой и указательный пальцы. Красавица в отчаянии обхватила руками возлюбленного.
— Стой! — Титус Кроу начал бить по пальцам Стража ятаганом, что было совершенно бесполезно. — Даже если бы я блефовал, как же быть с Ньярлатотепом? Он хочет нас видеть. Ты забыл? Даже если ты не лишишься своей жалкой жизни — если мое оружие из мира бодрствования не сумеет тебя убить, — как ты объяснишь мою гибель и гибель моей женщины своим господам?
— Ее гибель? О, но она же не… умрет… сразу… Она долго не умрет. А ты… знаешь не так много… сновидец… только притворяешься… будто все знаешь. — Страж Клетки продолжал говорить скрипучим, дрожащим голосом. — Ньярлатотеп… он… Их вестник, Великий… Вестник моих господ. Воплощенный… или развоплощенный… он… Их вестник.
Спроси себя, сновидец… кто приносит кошмары Ктулху… в сны смертных? Это делает… Ньярлатотеп! Ты возжелал с ним… повидаться? Так повидаешься — в преисподних кошмаров! Там ваши души послужат топливом для моторов ужаса, и это будет длиться долго… долго… пока вам не придет конец. А Ньярлатотеп рассеет весь… ужас из вашего… визжащего сознания и души по сновидениям… других смертных. Но довольно! Сначала — женщина!
Неожиданно Тиания, тяжело дышащая, но отважная, как всегда, высвободилась из объятий Титуса Кроу и дерзко забросила за спину свои прекрасные зеленые волосы. Ее чудесный голос почти не дрожал, когда она заговорила.
— И ты способен сотворить такое с Тианией, уроженкой Элизии? Тогда ты точно обречен — и здесь, в этом мире сновидений, и во всех других мирах. Да будет тебе известно, тварь, что я возлюблена Старшими Богами и самим Кхтанидом! Берегись!
— …Старшими Богами? Кхтанидом? — Впервые за все время в угасающем голосе Стража Клетки возникло некое подобие эмоции, и это был страх. — Ты из… Элизии?
Теперь раненый колосс раскачивался из стороны в сторону еще сильнее, и в какой-то момент его рука, занесенная над жерлом воронки, вдруг оказалась над песком, а не над стеклянной глоткой преисподней. Одним стремительным движением Титус Кроу схватил Тианию и вместе с ней спрыгнул с ладони Стража Клетки. В это же мгновение де Мариньи, увидев шанс на спасение друзей, прибавил мощности ментальному триггеру, управлявшему лучом — губительным оружием часов времен.
Белый луч безошибочно нашел цель и ударил Стража Клетки между глаз. Колени у того подломились, он сжал лицо руками и забился в судорогах. Он навалился на клетку, и она сломалась под его колоссальным весом.
Титус Кроу упал на песок в следующее мгновение, держа Тианию над собой, чтобы она не ударилась. Падал Титус с высоты футов в тридцать, и у любого обычного человека от такого удара сломались бы кости. Но Кроу обычным человеком не был, да и упал он там, где лежал большой слой мягкого песка. Как бы то ни было, на миг дух из него вышибло, так что только через несколько секунд он поднялся на колени и прижал к себе дрожащую Тианию. Им повезло: всего лишь несколько футов отделяло их от блестящего, гладкого, как стекло, края воронки, откуда к сводам пещеры продолжали через равные промежутки времени подниматься кольца пара. Прижавшись друг к другу, Титус и Тиания устремили взгляд на страшное зрелище.
Часы времен, описывая все более плотные круги над мертвенно-бледной, гигантской фигурой Стража Клетки, раскачивающегося вперед и назад, непрерывно светили на него ярко-белым лучом, и как только этот луч попадал в тело колосса, он прожигал в нем глубокую яму, и из каждой ямы вырывались тучки черного дыма.
Такое не могло продолжаться вечно. Одним резким и отчаянным движением Страж Клетки вскочил на ноги. На месте одного глаза у него зиял черный провал. Уцелевшим желтым кругом он уставился на своего воздушного мучителя и сделал один неуверенный шаг вперед. Пошатнулся и остановился. Раскрыл рот и заговорил. Видимо, наконец он понял, что обречен. Какой бы мощный инстинкт самосохранения ни заложил в него Ктулху, теперь ему пришел конец.
— Я знаю эту… силу! — вскричал он. Его голос звучал подобно чудовищному колоколу с треснувшим языком. Это была какофония ужаса. — Я… Знаю ее. Это… это та сила, которую… боятся даже Они. Это… звезда Мнара — любовь… Старших Богов — Добро, от которого бежит… всякое Зло. И это… моя… смерть!
Страж Клетки жутко закачался, развернулся и раскинул руки в стороны. И вновь ударил луч белого света. Но на этот раз де Мариньи нанес милосердный удар. Луч пронзил тело Стража насквозь и вонзился в песок. Великан издал последний бессвязный крик, его руки беспомощно упали, голова запрокинулась назад с громким треском. В следующее мгновение он рухнул головой вниз в стеклянное жерло ада.
Титус Кроу и Тиания, которые в этот момент в страхе бежали к песчаным холмам, упали и распростерлись на песке, ибо по ним ударила волна воздуха и колючих песчинок, распространившаяся после падения колосса. А когда беглецы поднялись на ноги, Стража уже не было, и несколько минут над белыми песками кольца пара не поднимались…
Перебравшись через барханы, Титус и Тиания подошли к де Мариньи, стоявшему около открытой дверцы часов времен. Он был мертвенно бледен и дрожал; на ногах он стоял неуверенно и вынужден был придерживаться за корпус часов.
— Анри, — сказал Кроу, взяв друга за руку, — без тебя мы бы погибли. Ты даже не представляешь, что я почувствовал, когда… — У него сорвался голос, он нахмурил брови. Шагнув ближе к де Мариньи, Титус подозрительно принюхался и нахмурился сильнее. — Дружище, да ты, похоже, пьян!
— Нет, нет, Титус, — с болезненной усмешкой вымолвил де Мариньи. — Я уже почти протрезвел. Но видел бы ты меня час назад! Вот. — Он протянул Кроу не откупоренную бутылку бренди. — А я теперь вряд ли хоть каплю выпью.
— Что? Бренди? — Кроу повернулся к Тиании, обнял ее и показал ей бутылку. — Даже в Элизии нет ничего подобного, Тиания. Вот это друг, а? За десять минут спас меня дважды! — Затем он добавил более серьезно: — Но попразднуем позже. А прямо сейчас мне хочется только…
В это мгновение из-под земли раздался глухой рокот. Земля сотряслась, и трое друзей едва устояли на ногах. Сразу стало темнее, как будто тучи закрыли солнце — хотя никакое солнце не освещало огромную пещеру. Земля вновь содрогнулась. Где-то глубоко внизу произошло несколько взрывов. Еще мгновение — и рокочущий взрыв вырвался из жерла воронки, и почти одновременно вверх устремилось огромное кольцо черного дыма, испускавшего жуткое зловоние.
— Прямо сейчас, — сказал де Мариньи, чтобы закончить фразу, начатую Кроу, — нам лучше бы убраться отсюда.
Кроу согласно кивнул, втолкнул де Мариньи внутрь корпуса часов времен, отправил туда же Тианию, а сам в последний раз обернулся и обвел взглядом жуткий пейзаж подземного белого мира. Сгущались сумерки. Титус Кроу вошел внутрь корпуса часов времен.
