Я открыла старенькую потертую книгу на той странице, где начинался второй акт. Лиам отыскал ее в лавке букиниста в Кале. К несчастью, в первом акте недоставало нескольких страниц, но с этой неприятностью я легко примирилась. «Макбет» я знала почти наизусть, и знакомство с трагедией «Ромео и Джульетта» стало для меня настоящим событием. Представляя себя на месте Джульетты, я смотрела на ночной сад и видела затаившегося в тени Ромео, в глазах которого читала те же потаенные мысли, что обуревали и меня…
Не прошло и минуты с того момента, как я погрузилась в чтение, когда я почувствовала, что на меня смотрит не только Ромео. Не поднимая головы, я окинула взглядом окрестности.
– Шамрок?
Щенок, который только что жизнерадостно охотился за кузнечиками в шаге от меня, присел на попку и тревожно застучал хвостиком по земле. Что-то привлекло его внимание. Я проследила за его взглядом, однако ничего не увидела.
– Что ты там такое рассмотрел, малыш?
– Гав! Гав!
Щенок побежал к дальним кустам. Я встала, заслонила глаза от яркого солнца ладошкой. Из кустов вышел мужчина. Колин… Он посмотрел по сторонам, и мне показалось, что вид у него был смущенный. Он помедлил немного и направился ко мне.
– Я все утро тебя ищу. Ты хотела со мной увидеться?
– Я? Вроде бы нет.
Я с удивлением посмотрела на своего деверя. Он порылся в спорране и извлек из него помятый клочок бумаги.
– Разве это не ты написала?
Я взяла записку и развернула ее.
– Нет, Колин, не я, – ответила я, закончив читать.
Записка и впрямь была подписана моим именем. В ней я якобы приглашала Колина заглянуть ко мне на обед. Лиам на весь день уехал в дозор, а я решила отдохнуть с книгой на природе, вместо того чтобы сидеть дома в духоте. Колин наверняка заглянул к нам и, не обнаружив хозяйку дома, разволновался и решил непременно отыскать меня.
– Это не мой почерк. А другой Кейтлин в клане нет?
Он взял у меня из рук записку и сунул в карман.
– Нет. Кэтрин у нас две, но Кейтлин – только одна.
И он уставился на носки своих башмаков. Мы оба чувствовали смущение, а потому какое-то время молчали. Колин первым нарушил тишину:
– Странно… А я подумал… Наверное, кто-то решил пошутить.
Он повернулся и сделал несколько шагов по направлению к кустам, из которых появился, но я крикнула ему вслед:
– А где ты нашел это послание?
– У себя дома, на столе.
– Колин, по-твоему, кто-то решил сыграть с нами злую шутку?
Он посмотрел на меня и пожал плечами.
– Кому в голову могла прийти дурацкая мысль подстроить нам свидание?
На этот вопрос я ответить не могла. И все-таки странно… Западня? На мгновение я даже поверила, что это Лиам решил устроить нам с Колином проверку, однако быстро одумалась. Тут Шамрок снова залаял, на этот раз глядя в сторону холмов.
– Что там еще, Шамрок?
Щенок сорвался с места. Из рощицы у подножия холма выскочила какая-то фигура и бросилась бежать к вершине. Она была закутана в плед, а потому ни ее одежду, ни волосы я рассмотреть не смогла. Но что-то смутно знакомое было в ее движениях. Эта кошачья грация… Пальцы мои стиснули книгу, которая грозила выскользнуть из моих рук. Из-под пледа вырвалась длинная ярко-рыжая прядь.
Я почувствовала, как кровь отливает от лица, а спина покрывается гусиной кожей. Колин, как и я, остолбенел от изумления. Я подобрала с земли шаль. Книгу я тоже умудрилась уронить, и Колин нагнулся, чтобы ее поднять. В итоге он задел меня плечом по лбу, и я едва не упала. Он сумел удержать меня, схватив за руки, и рассыпался в извинениях. Когда мы оба выпрямились, мои руки так и остались в его руках. Сердце часто-часто стучало у меня в груди. Колин тоже заметно разволновался, однако старался сдерживаться. Что привело его в такое смятение? Это видение или соприкосновение наших рук? Он погладил меня по руке, поднес ее к губам и нежно поцеловал. Я закрыла глаза и закусила губу. По моему телу пробежала волна дрожи, Колин это почувствовал, приобнял меня рукой за талию и привлек к себе.
– Колин, нет!
Тело его неожиданно напряглось, и он оттолкнул меня. Бледный как смерть, он смотрел мне за спину.
– Беги домой! – шепнул он мне на ухо.
Не на шутку испугавшись, я оглянулась. В нескольких метрах от нас стоял Лиам. Он был так же бледен, как и его брат. Рядом с ноги на ногу переминались Патрик, Саймон и Исаак. Над лугом повисла тягостная тишина, которую даже кузнечики и птицы не осмеливались нарушить.
Я открыла было рот, но сразу передумала, заранее зная, что любые слова, сказанные в оправдание, прозвучат фальшиво и глупо. То, что они увидели, можно было истолковать как угодно. Объяснения с мужем мне не избежать, но это будет позже и за закрытой дверью нашего дома. Я сунула книгу под мышку, завернулась в шаль, хотя от волнения умудрилась вспотеть, и быстро пошла к деревне.
* * *
Щебетание Мод, Маргарет и леди Гленко вернули меня к реальности. В большом зале дома главы клана, Джона Макиайна Макдональда, горели свечи, в очаге плясали языки пламени. Мы только что поужинали. Мужчины устроились в другом конце комнаты с бутылкой коньяка, а я вполуха прислушивалась к болтовне женщин. Но особого желания принимать в ней участие я не испытывала.
Ничто не нарушало спокойствия наших дней и ночей, однако страх, пережитый в тот день, когда Колину подложили записку, написанную от моего имени, временами возвращался ко мне. Колин уехал из долины на следующий же день, и с тех пор прошло три недели. За эти дни я ни разу его не видела. Вопреки моим ожиданиям, Лиам ни словом не упомянул о том случае. В поведении его тоже ничего не переменилось, однако это только усиливало мои опасения. Временами я замечала, что он смотрит на меня по-особенному, с грустью. Что такое сказал ему Колин?
Неприятное чувство, что за мной следят, не покидало меня, превратившись в паранойю. Временами я склонялась даже к мысли, что теряю рассудок. Или же нервной меня сделала моя беременность? Я больше не видела ненавистный мне призрак, однако постоянно ощущала его близкое присутствие. Лиам пытался уверить меня, что та закутанная в плед фигура – это никакое не привидение, а девушка, которая отправилась на прогулку. Если задуматься, это вполне могло оказаться правдой: в деревне было не меньше дюжины рыжеволосых женщин. И все-таки страх мешал мне рассуждать здраво. Пришло время положить конец этому безумию…
Мальчик лет шести с ангельским личиком и густыми черными кудряшками влез на колени к Эйблин (так я теперь называла леди Гленко) и с явным интересом уставился на меня. Это был Аласдар, сын главы клана, которому суждено было в свое время перенять бразды правления. Он что-то шепнул матери на ушко, и она, украдкой посмотрев на меня, отрицательно покачала головой. Он состроил недовольную гримаску, соскочил на пол и побежал к своим четвероногим друзьям – паре великолепных шотландских борзых, которыми его отец Джон очень гордился. Эйблин решила объяснить мне смысл этой маленькой сценки.
