– То, что с нами может произойти, я знаю не хуже вас, – ответил я напрямую. – И именно поэтому явился к вам этим вечером, чтобы спросить: что именно произошло в Рольфсвуде девятнадцать лет назад? Мастер Уэст, а как звали вашего друга, который украл письмо?
Вздрогнув, помощник казначея протянул руку, схватил меня за ворот и прижал к борту корабля. Он был очень силен: его жилистая рука прижала мою шею к доскам.
– А вам-то зачем это знать? – со свирепой напряженностью в голосе прорычал Уэст. – У вас должен быть свой личный интерес, чтобы не оставлять меня в покое даже сейчас. Отвечайте!
Он ослабил хватку на моем горле ровно настолько, чтобы я мог говорить. Оказавшиеся совсем рядом его глубоко посаженные глаза буквально жгли меня взглядом.
– Я хочу в точности знать, что именно произошло в ту ночь с Эллен Феттиплейс, – заявил я.
– Вам известно, где она находится сейчас? – спросил Филип.
– А вам?
Он не ответил, и я понял: этот человек знает, что Эллен находится в Бедламе. Воинственный дух вдруг оставил его, и, отступив назад, он с горечью произнес:
– В тот день мой друг предал меня. А потом я узнал о том, что случилось с Эллен. Все это вместе и заставило меня уйти на море.
– Скажите мне имя вашего друга. Теперь, пока у нас еще есть время.
– Вы работаете на кого-то из придворных? – В голос Филипа вернулась задиристость. – И кого же интересует воскрешение той старой истории?
– Не меня. Клянусь в том, что меня интересует лишь то, что произошло в Рольфсвуде. Этого человека звали Роберт Уорнер?
Помощник казначея посмотрел на меня и, помедлив, после долгой паузы произнес:
– Никогда не слышал этого имени. Моего друга завали Грегори Джексон.
– Он был адвокатом при дворе королевы?
– Короля. Но королева платила ему.
– А что случилось с ним потом, мастер Уэст?
– Он умер, – ровным тоном ответил Филип. – Несколько лет назад, от потливой немощи.
Я посмотрел на него. А не лжет ли этот мужчина? Долгая пауза перед тем, как он назвал имя, вселяла в меня подозрения: он должен был назвать своего бывшего друга немедленно. Уэст отступил назад, снова спрятав свое лицо от и без того неяркого света свечи. Я спросил еще раз:
– Вам известна дальнейшая судьба Эллен Феттиплейс?
– Я не видел ее с того самого дня. – В голосе моего собеседника проступила прежняя опасная нотка.
– Что здесь происходит? – Мы оба повернулись на прозвучавший с лестницы резкий и сердитый голос. Сверху спустился средних лет офицер в желтом дублете. Он яростным взором посмотрел сперва на меня, а потом на Уэста, немедленно распрямившегося и отступившего от меня.
– Мастер казначей, – поклонился ему Филип.
– Морган передал мне ваше сообщение. Экипаж уже лупит ложками в миски и требует еды.
– Сейчас на камбузе готовят бочонок хорошей рыбы. Это все, что осталось. Свинина оказалась испорченной. Ночью нам необходимо получить свежий провиант.
Казначей повернулся ко мне:
– Вы тот самый адвокат, что явился к Уэсту с какой-то вестью?
– Да, сэр.
– Вы передали ее? – Он посмотрел на своего помощника, уже взявшего себя в руки.
– Передал… – не стал отрицать я.
– Тогда проваливайте. Вас не следовало пускать на борт.
– Я…
– Смерть господня, убирайтесь! Немедленно!
Угрюмые моряки сидели на палубе, положив миски с ложками на колени. Между ними теперь расхаживали офицеры. Я увидел, как из двери на баке вышел старший помощник. Остановившись над нами на трапе, он пронзительно дунул в свисток и закричал громким разборчивым голосом:
– Матросы! Еду вашу сейчас подадут! Свинина оказалась гнилой, и ее пришлось заменить треской! Ночью с берега подвезут новый провиант! И мне сообщили, что, когда завтра король прибудет в Портсмут, он явится со смотром на «Мэри-Роз»! Его величество отобедает на борту «Грейт-Гарри», а затем прибудет сюда. Всем известно, что «Мэри-Роз» – его любимый корабль! Итак, ребята, кричите: «Спаси Господи короля Гарри!»
Матросы переглянулись, и над палубой прокатилось неровное: «Спаси Господи короля Гарри!» Некоторые из матросов-иноземцев, не понимая ситуации, смотрели друг на друга с изумлением.
– Славьте короля, псы! – крикнул кто-то. Старший помощник прошел по трапу на ют. Я же добрался до Ликона, стоявшего возле люков. Получив от него свою мантию, я с удовольствием влез в нее, особенно сильно ощущая морскую прохладу после жаркого камбуза.
– Что с вами случилось, Мэтью? – спросил Джордж. – У вас такой вид, как будто вы только что увидели привидение.
– Там внизу, на камбузе, мне на мгновение показалось, будто я попал в ад.
– Надеюсь, что этих матросов и в самом деле накормят.
– Накормят, – заверил я его, и до моего слуха с высоты юта донесся голос старшего помощника, за которым последовали новые хвалы королю.
– A как ваши дела? – поинтересовался Ликон. – Удалось вам найти мастера Уэста? И получили ли вы нужные вам ответы?
Я вздохнул:
– Лишь несколько. Явившийся казначей прогнал меня. Но полученные ответы меня встревожили.
Вице-капитан посмотрел на меня с серьезным выражением:
– Мне пора возвращаться в лагерь.
– Конечно. Больше мне нечего здесь делать.
Выглянув в люк, Ликон дал знак остававшемуся внизу лодочнику. Он помог мне добраться до веревочной лестницы, я ступил на перекладину, и мы спустились вниз, в лодку. Лодочник навалился на весла, выводя свой кораблик на освещенный луной морской простор. Я посмотрел на «Мэри-Роз», а потом на «Грейт-Гарри»:
– Теперь понятно, что там делали с этой свиньей. Практиковались в подъеме короля на борт. По такой лестнице ему ни за что не взобраться.
– Нет, не взобраться, – согласился Джордж. – Старший помощник правильно поступил с моряками, ведь на борту уже копилось недовольство. Матерь божья, кто занимается поставками провианта – вороватые торговцы, продажные чиновники!
Как Ричард Рич, подумал я.
– Уж лучше бы скорей приходили французы, закончив всякое ожидание! – с чувством проговорил Ликон. – Закончив тем или иным образом…
Посмотрев на его встревоженное лицо, я не стал отвечать. Наконец мы достигли пристани. Каким же облегчением было вновь оказаться на твердой земле! Констебли с дубинками вели куда-то толпу оборванцев по Устричной улице. Один из арестованных гневно протестовал:
– Но я работаю на складе!
– Я видел тебя попрошайничающим возле кладбища. Велено сегодня ночью выставить из Портсмута всех попрошаек! – огрызался констебль.
