Что бы это ни было – неплохо бы вызвать врача. Он открыл рот, но не смог издать ни одного звука. С трудом подняв руку, он коснулся лица – кожа была покрыта липким холодным потом.
Где же Кузя? Он ведь должен уже почувствовать, что хозяину плохо.
Аверин с трудом отлепился от стены и открыл дверь. Еще несколько тяжелых шагов – и он в гостиной. Надо дойти до телефона. Голова взрывалась болью. В висках пульсировало, он чувствовал, как его бросает то в холод, то в жар.
Нет, сначала воды. Чтобы стало чуточку полегче.
Он повернул к кухне, но вдруг понял, что двери нет – на ее месте виднеется гладкая ровная стена.
Аверин остановился, сжал пальцами виски и часто заморгал. А потом зажмурился изо всех сил. А когда открыл глаза – дверь появилась на привычном месте.
Он зашел, схватил со стола стеклянный кувшин с водой и начал жадно пить. Стало немного лучше, но жажда не унималась. Он взял кувшин с собой и вышел из кухни. И замер, стоя на пороге и с трудом удерживая тяжелый сосуд в руках.
Свет уличных фонарей освещал человеческую фигуру в его кресле.
– Вы… – выдохнул Аверин, – как вы сюда попали?
– А я уже подумал, что вы не заметите меня, – голос дива звучал насмешливо и отозвался в голове Аверина новой вспышкой боли.
– Что вы со мной сделали?.. Раньше… такого не было… – руки колдуна задрожали, и кувшин выскользнул, но не полетел, а медленно поплыл вниз. Див внезапно оказался совсем рядом и заглянул прямо в глаза, причем в его взгляде Аверину почудилось беспокойство. И тут за спиной раздался отчаянный крик Кузи:
– Отпусти его! Ты же его убиваешь!
Императорский див отпрянул и снова вернулся в кресло:
– Плохо, очень плохо… я не думал, что так выйдет, когда пытался связаться с вами. Я не хочу причинять вам вред. Вам нужно впустить меня, и мы поговорим.
Перед глазами вспыхнул яркий свет, будто бы взорвалась горящая лампа, ноги Аверина подкосились, и он начал падать. Медленно, вместе с кувшином, куда-то в темноту. В этот миг за плечи его схватили горячие руки, и он снова услышал голос Кузи:
– Он ушел. Он ушел, Гермес Аркадьевич.
Аверин вздрогнул и проснулся. Кузины глаза светились в темноте, хотя див был в человеческой форме. И он действительно сжимал плечи колдуна своими руками.
– Проклятие… кажется, я в порядке, – Аверин пошевелился и понял, что лежит на промокшей от пота скомканной простыне. Одеяла на нем не было, видимо, он скинул его во время кошмара.
Кузя отпустил его, и Аверин сел, вытирая рукой со лба холодный, как во сне, пот.
– Как вы?
– Спасибо, Кузя, нормально. Это просто был дурной сон.
– Да какой сон? – Кузя подскочил на кровати. – Он влез в ваш разум! Каким-то образом…
– Что?! – Аверин почувствовал, как по спине пробежал холод. – Ты хочешь сказать, что Императорский див каким-то образом пробрался в мой сон? Но как ему это удалось? И зачем?..
«Впустите меня».
– Он сказал, чтобы я его впустил… – нахмурившись, проговорил Аверин, – что это может значить?
– Сюда? Из Пустоши? – Кузя сполз с кровати и уселся на свой любимый подоконник.
– А ты не слышал его? Мне показалось, что ты тоже был там.
– Я был тут. И видел, что он с вами делает. Думаю, он пытался поговорить. Но вам стало от этого плохо. Очень плохо. Пришлось его прогнать.
Аверин едва различал в темноте лицо Кузи, но был уверен, что сейчас тот самодовольно улыбается.
– Это что же выходит, мне теперь надо опять к брату ехать? – Аверин вздохнул. – Вряд ли он пытался связаться со мной просто от того, что соскучился. Но как он… – колдун провел по руке, где еще довольно болезненно ощущался глубокий порез самурайским мечом. Швы носить минимум неделю.
А что если…
– Кузя, я попробую вызвать его прямо из дома. Возможно, если я открою коридор, он сумеет настроиться на мою кровь. Физическая форма этого дива не распадается, как у других, возможно, он узнает мою кровь.
Кузя соскочил с подоконника:
– Вы же опять себя резать собираетесь? Мне в клетке посидеть? Я, конечно, могу сдерживаться, но это не так и просто. Но вы уверены? А вдруг придет какой-нибудь другой див и сожрет вас?!
– Не надо в клетку. Я не буду делать разрез, нужна всего пара капель. Просто на всякий случай подожди за дверью, пока я буду раскручивать алатырь.
Аверин набрал крови шприцем и, полив ее на алатырь, произнес заклинание и раскрутил звезду. И не успел он поежиться от холода Пустоши, как посреди алатыря появился див. Аверин еще толком не разглядел демонический облик, как его гость обратился человеком и, широко улыбаясь, развел руками:
– Как хорошо, что вы поняли, что мне от вас нужно. Ну здравствуйте, Гермес Аркадьевич. Вы соблаговолите выпустить меня из алатыря или предпочтете разговаривать так?
Дверь приоткрылась, и показалась голова Кузи. Критически оглядев гостя, див демонстративно поморщился:
– Тебе нужна одежда. Гермесу Аркадьевичу не нравится, когда люди ходят по дому голыми. – И Кузя скрылся, громко хлопнув дверью.
– Неужели мой внешний вид смущает вас? – усмехнувшись, спросил бывший Императорский див. – А если так?
В центре узора появилась совсем юная девочка. Худая, смуглая, с огромными темными глазами и длинными, до середины икры, черными волнистыми волосами.
– А так? – нежным голосом повторила она.
Аверин склонил голову набок:
– Если вы хотели сделать мне приятное, то ошиблись. Мне не нравится рассматривать давно умерших детей.
Он наклонился и убрал одну из деталей узора:
– Выходите. Сейчас Кузя принесет одежду.
– Хм… Но я всё же попробую еще раз. Возможно, вас привлекают зрелые женщины.
На месте девочки появилась девушка лет двадцати пяти, прекрасная, словно выточенная из слоновой кости изящная статуэтка, и с такой тонкой талией, что, казалось, ее можно обхватить пальцами. Высокая аккуратная грудь и широкие, но не тяжелые бедра придавали фигуре удивительную женственность. Нежные, тонкие черты лица, бирюзовые, как морская волна, глаза и длинные каштановые волосы. Девушка была красива какой-то неземной красотой.
– И заметьте, – соблазнительно улыбаясь, проговорил див, – никакого насилия. Эта благородная особа, испугавшись, что ее красота увянет, и желая сохранить ее в веках, сама
