Конечно, и из обычных ребят очередь стоит, но я с банальностями ЕГЭшными не хочу возиться. Вот на мехмат кадры готовить — это другое дело. Я за вас хочу выпить, за молодых, вот за Леночку особенно. На вас одна надежда, чтобы школа не рухнула.
— Ну, вы преувеличиваете,— смутилась Елена Андреевна.— Я — учитель совсем средний, не может школа на мне держаться. Мне и строгости с дисциплиной не хватает. Вроде и взрослая тётя, а иной раз веду себя как дитё: осенью по лужам прыгаю и листики собираю.
— Дело своё любишь и детей, а это — главное,— вмешалась Галина Григорьевна.— Не то что эта поросль зелёная, которая к нам после выпуска пришла. Взяли мы двух девочек математику преподавать, они летом дипломы получили. Им же плевать на всё! На уме — одни гульки да как за богатого замуж выскочить. Я не знаю, что они вообще в школе делают.
— Не ворчи, Галочка, не ворчи,— назидательно произнесла Виктория Филипповна.— Втянутся — постепенно привыкнут; ничего, все молодыми были. Ветер в голове — это замечательно. Хорошей учительница становится только когда из декрета выходит. Я за столько-то лет заметила уже… Вот Леночка — тому пример, чего там далеко ходить. Как там твоя доченька?
— Всё хорошо, не болеет,— отозвалась Лайка.— В следующем году в первый класс пойдёт. Уже усиленно готовится, кота учит читать буквы. Тоже учительницей хочет стать.
— Ох, не дай бог! — каторга такая,— усмехнулась Виктория Филипповна.— Пусть лучше балериной мечтает, так красивее получится. Про отца не вспоминает?
— Ну так… иногда, но не часто. Хорошо, что он у нас не появляется. Я его давно не видела — может, он из города уехал…
— Алименты хоть платит? — поинтересовалась Гидра.
— Я не подавала,— смущённо ответила Лена.— Пусть и тяжело дочку тянуть, но лучше так. Мама нам из деревни продуктами помогает и вообще… Хочу его навсегда из жизни вычеркнуть, будто и не было никогда.
— Ладно, решила — и решила, давайте не будем об этом,— вмешалась виновница торжества.— Как там твои ученики, Миша и Жанна, слышно от них что-нибудь?
— Да, Миша мне пишет пару раз в неделю, фотки присылает иногда,— улыбнулась Лайка. — Они где-то в Подмосковье обосновались, нашли комнатушку дешёвую, и живут. Оба и учатся, и работают, Миша — по какой-то техническо-математической специальности; название так и не смогла запомнить, просто тёмный лес; а Жанна — на юриста. Тяжело, конечно, но держатся, не унывают. Жанна его ещё и по театрам с выставкам каким-то умудряется таскать — говорит, деградировать нельзя. Вот он мне и шлёт разные фотки современного искусства, есть очень прикольные.
— А Жанна чего не пишет? — продолжила допрос математичка.— Обиделась, что ли?
— Не знаю, мы как-то мало потом с ней общались,— честно призналась Лена.— Возможно, из-за того, что я после того случая стала помогать Галине Григорьевне, может быть, по другой причине… Но чтобы вот прямо поссорились — такого не было, просто само собой получилось: перестали общаться, и всё. Но они же с Мишей вместе, так что и не надо особо: все новости общие, я их и так узнаю.
— Ревнует она тебя — вот и весь секрет,— улыбнулась Галина Григорьевна.— Даже я сразу заметила, как ты на Мишу смотришь. Замечание ещё делала, помнишь? Девочки чувствуют, сердце не обманешь.
— Ну что за глупости, не было ничего,— густо покраснела Лайка.— Я просто очень переживала за него. Боялась, у ребят не сложится, глупостей наделают…
— Нечего тут стесняться, это нормально, у всех бывает! — уверенно заявила Виктория Филипповна, хлопая ладонью по столу.— Я вот на что старая карга, а учеников так люблю, аж сердце кровью обливается. Вот ту же Жанну взять — ну что за умница! Лучшая ученица за последние лет двадцать!.. Да я её любила больше внучек своих: три штуки выросли — и все бестолковые, прямо зла не хватает. Внуков двое, те хоть поумнее, а у этих трёх — одни тряпки на уме. Грех сказать, я даже хотела Жанну с одним из внуков познакомить. Вот бы невестка была! — и умница и красавица: клад просто, на руках нужно носить, чтобы ножки не уставали. До того доходило… А вы тут про взгляды, хех!.. Да при каждом выпуске так болит и не отпускает, будто мне зубы без анестезии рвут. Что это, как не любовь,— любовь самая настоящая. Такая, что ночей не спишь. Давайте за наших любимых учеников выпьем, пусть у них всё будет хорошо!
Три учительницы снова наполнили бокалы и выпили за предложенный тост. Пару минут все молчали, закусывая шоколадными конфетами и разными деликатесами. Весь роскошный стол организовала Галина Григорьевна, которая знала толк в дорогих напитках и закусках, а Лена только помогла дотащить всё это до квартиры Виктории Филипповны. Та поначалу возмущалась, а потом махнула рукой, в приказном порядке отправила мужа в гости к старшему сыну и устроила на кухне закрытый девичник. Уход из школы — повод знатный, можно и отметить серьёзную веху в жизни.
Лена, стесняясь затянувшегося молчания, снова потянулась к стоявшему на холодильнике музыкальному центру, чтобы включить радио, но Виктория Филипповна недовольно махнула рукой и сказала:
— Не надо! Давайте лучше спокойно поговорим. Я очень рада, что ребята вместе и с выбором определились. Уверена: они справятся, это два лучших ученика в этом выпуске, с учёбой точно не будет проблем.
— Зато с профессией будут,— серьёзно сказала Галина Григорьевна.— Лучше бы оба на прикладную математику пошли! Какой из Жанны юрист? — по нынешним временам её же на работу никто не возьмёт, если вообще удастся окончить институт. Я-то эту кухню вдоль и поперёк знаю, без связей — вообще никуда, даже не суйся.
— Не зарекайся,— строго сказала Виктория Филипповна.— Может, нам такие юристы и нужны: со строгим математическим умом и безупречной логикой. А эмоции — это нормально, у всех они есть, мы же не роботы.
— Мне кажется, она слишком жестокая,— призналась Елена Андреевна.— Справедливая, но жестокая чересчур. Мать против её поездки была, хотела, чтобы Жанна дома осталась, куда-нибудь заочно поступила и с отцом стала помогать. Он, конечно, ходить будет, но период реабилитации — очень долгий: протез в суставе это не шуточки… Они даже квартиру продали и домик сейчас ищут маленький, чтобы коляску без ступенек закатывать; ну и из-за денег ещё.
