Не в силах, видимо, осознать, что произошло, она молча смотрела на него. Теплов же, устремив на нее болезненный взгляд, пролепетал:
— Ты что же это удумала, глупышка? Зачем это?
Она напряглась всем телом, и ее синий взор стал осознаннее. Она вдруг встрепенулась в его руках и попыталась высвободиться, воскликнув:
— Пустите! Дайте мне свободу. Я более не могу так жить. Я устала…
Она попыталась встать, и Теплов, стоя на коленях, выпрямился всем телом. Судорожно прижав девушку к своей груди, он глухо выпалил:
— Да ты что, Дарёна?!
Она забилась, как птица, в его руках.
— Оставьте меня, — прошептала она мертвым голосом, отталкивая его, и на ее глаза навернулись слезы.
— Нет, нет, — шептал у ее виска Илья. Проворно встав с колен, он невольно подтянул девушку тоже, поставив ее на ноги и сжимая мокрое тело в своих объятиях. Он начал ласково гладить Дашу по мокрым длинным волосам и шептать: — Ты должна успокоиться, горлинка моя. Не дело это, что ты удумала.
— Зачем вы остановили меня? Вы же не знаете всего! — вскричала горько она.
Илья отстранил девушку от своей груди и заглянул в ее бледное прекрасное лицо. Ее взор был почти чернильного цвета.
— Про ребеночка? — произнес он тихо, не спуская с нее вдохновенного страстного взора. Даша испуганно ахнула, тут же перестала биться в его руках и уточнила:
— Откуда?
— Матушка рассказала мне. А ей лекарь.
— Боже! — пролепетала Даша испуганно и уткнулась лицом в мокрую рубашку на его широкой груди. Илья приник губами к ее макушке и с любовью поцеловал мокрые волосы. Через миг он отстранился и покаянно выдохнул:
— Ты прости меня, милая. Я наговорил тебе невесть что в прошлый раз. Но это оттого, что я обожаю тебя без ума.
— Не надо, прошу вас! — вымолвила она. — Это рвет мне сердце.
— Отчего же? — опешил он. Не выпуская Дашу из своих объятий, он заглянул с лаской в ее яркие глаза. — Я искал тебя. И вижу, что не зря. Если бы чуть позже пришел, страшно даже предположить, чтобы случилась бы.
— Все равно мне нету жизни, — промямлила она так печально, что Илья судорожно сглотнул, чувствуя свою вину за все, что произошло.
— Не говорит так, горлинка моя. Виноват я перед тобой. Сильно виноват. Я ведь все понимаю. Но ты непременно должна простить меня. Конечно, не сразу, но непременно. Ты вот послушай, что я скажу тебе теперь. Этой ночью матушка моя поведала мне одну тайну. Такую жуткую и прекрасную, что и поверить трудно. Зачала она меня еще до замужества по любви от военного одного, а не от Григория Николаевича, которого я всегда считал отцом своим. Оттого я не твой брат, понимаешь, сердечко мое? — он взял ее за плечи, вперившись в ее чудные синие глаза страстным взором, и добавил: — Ты мне не сестра! Ты понимаешь?
— Боже, да что вы говорите? — вскричала она, пытаясь осознать все, что срывающимся нервным голосом поведал ей Илья. Он сильнее склонился к ее личику и проникновенно произнес:
— Все, что сказал тебе, правда. Не сестра ты мне. Если не веришь, матушка тебе подробно обо всем расскажет. Оттого говорю тебе сейчас, что люблю я тебя как невесту свою. Ведь и ты неравнодушна ко мне, признайся. И только потому, что я твой брат, гнала меня? А теперь еще и малыш связывает нас, горлинка моя.
— В это невозможно поверить…
— А ты поверь! Поверь! Как я поверил! — выпалил Теплов, и его взор загорелся. Замирая от счастья, Илья властно заявил: — Ты понимаешь, что мы можем обвенчаться. И нет тому запрета ни людского, ни на небе!
— Боже, — пролепетала ошарашенно Даша, чувствуя, что ее теперь ждет какая-то нереальная, безумно счастливая судьба. Теплов, обхватив ее стан сильными руками, устремил взор на любимое лицо и с горячностью твердо вымолвил:
— Выходи за меня, Дарёна. Нету у тебя другого пути, милая, кроме как под венец со мной!
— Я, — Даша затрепетала, счастливо понимая, что у нее есть шанс стать женой человека, которого она истинно и горячо любила.
— Люблю я тебя. И все равно никому не отдам, — уже вызывающе заметил Илья, и его страстный взгляд потемнел. — Тем более сейчас, когда знаю, что неродные мы.
— Я думаю, для ребёночка будет лучше, если мы поженимся…
— Вот и славно, Дашенька…
Молодой человек впился поцелуем в ее губы и лишь через некоторое время оторвался от ее сладкого рта. Не выпуская девушку из объятий, он устремил в ее прекрасные синие глаза свой темный, поглощающий взор и глухо спросил:
— Ты согласилась только ради малыша? Или все же я хоть немного нравлюсь тебе?
Даша смутилась и тихо прошептала:
— Как я не хотела этого, но все же так случилась. Люблю я тебя, Илюша, всем сердцем…
— Сердечко мое, — пролепетал он в ответ, не спуская взволнованного взора с ее лица и ощущая, будто с его души свалился тяжелый камень, который терзал душу. Древнее пророчество исполнилось. И Илья ощутил, что после слов девушки его любовь к Даше преобразилась и стала светлой и радостной, наполняя счастьем все его существо. Он вдруг задумался и произнес: — А ты носишь мой подарок, синий кулон?
Даша молча просунула в небольшой вырез платья руку и вытащила древний амулет, что висел у нее на шее. В этот мгновение молодые люди увидели, как камень странно переливается всеми цветами радуги. Илья и Даша потрясенно смотрели на кулон, не понимая, что происходит. И только через несколько мгновений камень приял свой обычный насыщенный синий цвет. Не в силах более молчать, Илья невольно вымолвил:
— Ты знаешь, милая, я ведь действительно поверил в колдовство камня тогда. А потом думал, что старик наврал. Но все оказалось иначе. И теперь я вижу, что это действительно волшебный старинный амулет… и сила его велика…. Ибо ты со мной, горлинка моя… и любишь меня… и более ничто не может разлучить нас…
Даша ничего не поняла из слов Ильи. В следующий миг он вновь завладел ее губами, а она, обвив его шею руками, приникла к молодому человеку всем телом, отвечая на страстный порыв и думая только о том, что тот венок, брошенный ею в реку, действительно
