class="p1">Когда циский Хуань-гун взошел на трон, он за три года сказал только три слова, но весь мир счел его достойным, подданные были ему рады. А ведь он всего-то разрешил охотиться на хищных зверей, ловить птиц, склевывающих зерно, и расставлять силки на зайцев.
У Ци правил в Сихэ [к западу от Хуанхэ], он хотел как-нибудь показать, что народ может ему верить. Поэтому он велел как-то поутру установить у южных ворот столб и объявить в городе: «Кто к завтрашнему утру уберет столб, стоящий у южных ворот, будет пожалован титулом старшего дафу». На следующее утро, когда встало солнце, столб был на месте, а в народе говорили: «Кто же может в такое поверить?» Но один человек сказал: «Попробую его убрать! Ну не получу награды, и все. Чем мне это грозит?» И он убрал столб, а потом пошел доложить об этом У Ци. У Ци сам вышел ему навстречу и пожаловал его чином старшего дафу. На следующее утро столб снова был выставлен, и опять было объявлено по городу то же самое. Тогда горожане ринулись к воротам и стали наперебой тащить столб, но столб на этот раз был вкопан глубже, и награду получить никому не удалось. С тех пор народ поверил в обещания наград и наказаний, исходящие от У Ци. А когда народ уверен в наградах и наказаниях, с ним можно не только воевать — ему все под силу.
КНИГА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Внешность мужа / Жун ши
Муж не односторонен и не партиен. Он гибок и в то же время тверд; скромен, но внушителен. Внешний же вид у него бодро-веселый и бесхитростный; он сосредоточен на внутреннем. Он не опускается до мелких вещей и всей душой принадлежит великому. Вид у него не воинственный, но никто не может его запугать; он прочно стоит на своем, отважен и смел и не дает себя оскорблять и порочить. Он смело встречает несчастье и идет туда, где опасно, соблюдая верность моральному сознанию и ни в чем от него не отступая. Даже когда он встает лицом к югу и называет себя «несчастным», он не становится из-за этого высокомерным и не считает себя великим. С первого дня, когда он начинает править народом, он начинает стремиться к тому, чтобы покорились все в мире за пределами четырех морей; он берется только за большие дела, ценит только лучшее и не гонится за мелкими выгодами. Его уши и глаза бегут пошлости, с ним можно говорить об укреплении государства. Он не ищет богатства и славы и не страшится бедности и неизвестности. Действует согласно внутренней силе, проявляет силу характера и с уважением относится к разуму — поэтому стыдится использовать хитрость, чтобы себя оградить. У него щедрое сердце, и он снисходителен к проступкам других. В сердце он очень строг к себе, он не поддается влиянию внешних вещей-событий и никогда не станет делать ничего недостойного. Таким должен быть государственный муж.
В Ци был один знаток собак, его сосед обратился к нему с просьбой купить ему собаку, которая ловила бы мышей. Целый год прошел, пока тот такую нашел, и сказал соседу: «Вот хороший пес». Сосед держал этого пса несколько лет, но ни одной мыши тот не поймал, и он сообщил об этом знатоку. Знаток сказал: «Это хороший пес, ему бы ловить кабанов и косуль, а не мышей. Если хочешь, чтобы он ловил мышей, зажми ему задние лапы в колодки». Сосед надел ему колодки на задние лапы, и тот действительно стал ловить мышей.
Нрав горячего скакуна, порыв дикого гуся — с помощью этих образов можно описать изначальный порыв человеческого сердца. Так уж устроен человек, что если он будет искренен, то душа его будет услышана другим человеком. Зачем же еще нужны речи, чтобы что-то выразить? Это и есть то, что называется общение без речей.
Некий пришлый гость предстал перед Тянь Пянем из Ци. Одет пришелец был пристойно, вел себя строго в соответствии с правилами, манеры его были свободны и изящны, речи обнаруживали, что он сведущ и умен. Тянь Пянь выслушал его и отпустил. Но даже когда гость выходил, Тянь Пянь все еще провожал его взглядом. Тогда к нему с вопросом обратился ученик: «Этот пришлый чем не муж?» Тянь Пянь ответил: «Боюсь, что не муж. То, что этот пришелец скрывал в речах и от чего воздерживался в действиях, — как раз то, что настоящий муж прямо высказывает и открыто делает; то же, о чем настоящий муж предпочитает умалчивать и от чего воздерживается, этот тип как раз выставлял напоказ. Так что боюсь, что это не настоящий муж».
Когда зажженный светильник освещает один угол, большая часть комнаты остается в тени; когда кости и сочленения рано заканчивают формироваться, отверстия, по которым поступают питательные вещества, становятся плохо проходимыми, и тело больше не вырастает. Когда кто-то рано научается все делать как надо, новые знания не поступают, и такой остается мелким человечком. У заурядного человека нет внимания к соответствию внутреннего внешнему — он думает только о том, как он выглядит в глазах других людей, поэтому у него много талантов, но нет души. Такой не станет заботиться о других и не способен на большие дела; он любит получать, но не отдавать, поэтому такой даже в большом царстве не будет царем надолго. Беды и несчастья будут там что ни день. Так что внешность благородного мужа чистотой может сравниться с яшмой из гор Чжуншань — он виден издалека, как дерево, стоящее на вершине холма, он предусмотрителен, старателен и с опаской относится к переменам, не смея быть довольным собою. Он старателен; успех у него или неуспех, он не показывает вида, оставаясь в сердце простым и безыскусным.
Тан Шан в свой срок стал скрибом-ши. Его старый знакомый, полагая, что Тан Шан рад этому назначению, обратился к нему с поздравлением. Тан Шан на это сказал: «Не то чтобы я не мог быть скрибом-ши, просто я стыжусь этой роли и поэтому не хочу им быть». Его приятель ему не поверил. Когда войско Вэй-Лян окружило Ханьдань, Тан Шан убедил лянского Хуэй-вана снять осаду и получил в награду от чжаосцев округ Боян. Тогда его приятель поверил, что тому стыдно было оставаться всего лишь простым скрибом-ши. Через некоторое время этот приятель обратился к Тан Шану с просьбой о назначении
