капитана, был ему великоват, но почти впору, и когда, поглядев в зеркало, он увидел ровно подстриженную бороду и белые нашивки на плечах, то впервые за долгое время почувствовал себя самим собой.
Вскоре за ним явился учтивый молодой гвардеец. В сопровождении еще полудюжины солдат Патриотической гвардии они покинули Вендр и направились в собор. Впрочем, как заметил Маркус, не прямым путем — иначе им бы следовало пересечь Триумфальную и Соборную площади. Вместо этого небольшой отряд кружной дорогой двинулся но Водяной улице и подошел к собору с тыла, проникнув в здание через вход в давно заброшенные поварни. Капитану показалось, что он различает возбужденный гул собравшейся неподалеку толпы, и при мысли об этом он затаенно усмехнулся.
Заседание Генеральных штатов живо напомнило ему визит к принцу Хандара в Форте Доблести: те же отчаянные старания навести подобающий лоск, но примененные в такой спешке, что результат смахивал скорее на неумелую побелку поверх трухлявых досок. Депутаты группками сбились на недостроенных трибунах и вели сразу с десяток жарких дебатов; грубые синие с серебром полотнища у них над головами кое–как прикрывали череду врезанных в стены символов Истинной церкви. Алтарь в дальнем конце зала был задернут занавесом.
Судя по всему, никто не заметил его появления, пока человек на ораторской кафедре не призвал к тишине. Гвардейцы, с обеих сторон окружавшие его, замолотили прикладами мушкетов по полу и не унялись, пока депутаты не притихли — и тогда стали еще слышнее возгласы собравшейся снаружи толпы. Стены собора заглушали шум, однако Маркус мог различить, как тысячи голосов размеренно, словно заклинание, повторяют одно и то же слово.
— Капитан Д’Ивуар, — проговорил председатель собрания — молодой человек с худым изможденным лицом, которого Маркус смутно помнил по событиям достопамятной ночи падения Вендра. — Я рад, что вы смогли присоединиться к нам, и прошу прощения за то, что вам довелось претерпеть заточение. Надеюсь, вы понимаете, что таковы были сложившиеся обстоятельства.
— Разумеется. — Маркус учтиво наклонил голову. — Я всегда готов служить Вордану.
Он обвел взглядом ряды обеспокоенных лиц в зале и наконец отыскал Игернгласса. Лейтенант по–прежнему изображал женщину — правда, по мнению Маркуса, не слишком удачно, но у него так и не хватило духу высказать это вслух. Игернгласс был одет в темный сюртук, на шее — черный депутатский шарф. Поймав взгляд капитана, он едва заметно кивнул. Маркусу стоило немалых усилий сохранить невозмутимый вид.
— Приятно встретить подобную преданность у военного, — продолжал председатель. — С сожалением должен сказать, что многие ваши коллеги по армейской службе отказались встать на сторону настоящего собрания, провозглашенного королевой и избранного народом. Вы, возможно, слыхали, что в эту самую минуту на город движутся несколько полков королевской армии.
— Да, я об этом слышал, — признал Д’Ивуар.
— Один из нас, доблестный депутат Педдок, по собственной воле предпринял попытку остановить их. Собрание не выразило своего одобрения… — при этих словах председатель уничтожающим взглядом ожег группу депутатов на скамьях слева, — и действия Педдока были, таким образом, противозаконны, однако же невозможно подвергать сомнению ни его личную храбрость, ни отвагу тех, кто пошел за ним. К великому несчастью, они были… — Он замялся, подыскивая уместное слово.
— Разгромлены? — подсказал Маркус.
Председателя передернуло, но все же он кивнул. Капитан пожал плечами.
— Меня это не удивляет, — заметил он. — Будучи военным, могу сказать, что выводить необученных ополченцев в бой против тяжелой кавалерии — невероятная глупость. Полагаю, они не выдержали первой же атаки кирасир.
— Похоже, что так, — подтвердил председатель. — Капитан, надеюсь, вы понимаете всю сложность положения? Наш долг — защитить жителей этого города, наш народ, от иноземцев, что стремятся узурпировать трон, насадить в Вордане свои налоги и свою религию. Очевидно, что наилучшим образом исполнить это могли бы офицеры армии ее величества. И вместе с тем…
— Вы нам не доверяете, — перебил Маркус.
— Я бы вернее сказал…
— Говорите прямо. Я не виню вас, поскольку вы правы. Подозреваю, в конечном счете большинство офицеров скорее подчинится приказу министра военных дел, нежели самозванному «собранию», которое держит в заложниках королеву.
Один из депутатов, сидевших справа, вскочил.
— Ее величество не заложница! — выкрикнул он.
— Стало быть, она может покинуть Вендр? — быстро спросил Маркус.
— Она получит такую возможность, — ответил депутат, — как только будет составлена новая конституция и подтвержден статус Генеральных штатов. Слово же «заложница» намекает, что мы могли бы причинить ей вред, и лично я, буде такое даже кем–то предложено, немедля покинул бы это собрание!
Так вот каким способом можно от тебя избавиться! — выкрикнул кто–то слева, и в зале тотчас раздались смешки и возгласы возмущения.
Председатель вмешался:
Статус королевы пока еще не определен. И все же хочу напомнить, что она одобрила созыв Генеральных штатов, добровольно передав власть представителям народа…
— Что ж, — сказал Маркус, — можете объяснить это командирам частей, которые идут на город. Уверен, Последний Герцог не станет возражать.
Смех усилился. Гвардейцы грохнули мушкетами о пол, требуя тишины.
— А вы, капитан Д’Ивуар? — осведомился председатель, когда шум наконец затих. — Кому преданы лично вы?
— Королеве и Вордану, разумеется, — отчеканил он, — а также людям, что находятся в моем подчинении.
— В высшей степени обтекаемый ответ!
— Послушайте, — сказал капитан, — мы все прекрасно знаем: вы вызвали меня сюда, чтобы задать совсем другой вопрос. Может, уже хватит ходить вокруг да около? Спрашивайте напрямик.
Председатель выразительно фыркнул.
— Будь по–вашему, — произнес он. — Итак, собранию было выдвинуто некое предложение. Суть в том, что в городе сейчас находится офицер выдающихся полководческих способностей, и нам надлежит передать в его руки оборону столицы.
— И что же?
Вы, насколько я понимаю, служили под началом этого человека. По вашему мнению, он именно таков, как о нем говорят?
— Да, именно таков, — сказал Маркус, — и даже больше. Я не читал всего, что было написано о хандарайской кампании, но то, что мне довелось увидеть в газетах, — мягко говоря, преуменьшение. Это мог бы подтвердить всякий, кто был там.
— Людей, которые были там, в столице раз–два и обчелся, — сухо заметил председатель. — Так вы считаете, этот офицер подходит для упомянутого дела?
— Если бы он взялся защищать столицу, я бы с радостью пошел под его начало, — ответил Маркус. — И это больше, чем я могу сказать о ком–то другом.
— Но, капитан, куда более важный вопрос — можем ли мы
