Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
class="p1">– Юрий Артемьевич, я пришла к Рябинину, а его нет.
Беспалов застегнул китель, чувствуя, как у него подсыхают губы, – он узнал Калязину.
– Почему не явились утром?
– Незапланированная встреча с трудящимися.
– Вы же знали, что следователь ждет…
– Юрий Артемьевич, мне пришлось решить маленькую задачку: ехать к одному человеку, Рябинину, или к коллективу в триста человек. Думаю, что я поступила идеологически правильно.
– А я думаю, что Рябинин тоже поступил правильно и вынес постановление о принудительном приводе.
– Что это означает?
– Два милиционера придут к вам домой или на работу и доставят в прокуратуру.
Она передумала взлетать.
– Разрешите, я присяду…
Прокурор кивнул – он давно намеревался поговорить с ней и как–то помочь Рябинину.
– Гражданка Калязина, неужели вы считаете, что преступник может избежать ответственности, не являясь к следователю?
– Нет, я так не считаю.
– Зачем же вы увиливаете от опознания?
– Вы же спрашиваете не обо мне, а о преступнике.
– А вы разве не преступница?
Она тихо изумилась широко раскрытыми глазами:
– Я могу предъявить паспорт.
– Зачем?
– Чтобы доказать, что я Калязина.
– Я и так верю…
– А я не верю, что вы прокурор.
Беспалов непроизвольно и мельком обежал взглядом свой громадный прокурорский стол и маленький столик с кодексами и справочниками.
– Ах да у вас же звезда на кителе, – спохватилась Калязина.
– Говорите по существу, – сурово осадил прокурор, чтобы сразу избежать ее телепатий.
– Я по существу: звезда на кителе, прокурор района – и называет меня преступницей. А разве моя вина доказана?
Беспалов погладил ладонью подбородок, примериваясь к челюсти.
– Я не обязан вам раскрывать следственные секреты.
– Была бы она доказана, вы заграбастали бы меня на казенные харчи, а?
Калязина прищурилась остро и точно, как смотрела вдаль, – проверяла верность своей мысли. На эту проверку Беспалов не отозвался ни словом, ни лицом, потому что удерживал пальцы от пошатывания подбородка. Вреднейшая привычка.
– Юрий Артемьевич, присмотритесь ко мне…
Она сделала паузу, чтобы прокурор присмотрелся, хотя он не сводил с нее глаз. Беспалов только крепче сжал губы, не принимая этой эстрадной манеры. Совершила преступление, так хоть застесняйся… Ее бы за одну наглость стоило арестовать.
– Скажите откровенно: похожа я на преступницу?
– Ни один преступник не похож на преступника.
– А вот Агата Кристи в одном из своих детективов сказала: «В реальной жизни в девяти случаях из десяти наиболее подозрительным выглядит сам преступник».
– Я не любитель детективов.
– Разумеется. Вы солидный человек и должны отнестись ко мне иначе, чем Рябинин.
– Как же я должен к вам отнестись?
– Поверить мне.
– Я верю в факты.
– А хотите, сделаю из вас своего сторонника?
– Я хочу, чтобы вы не мешали следователю Рябинину…
– Юрий Артемьевич, а у нас с вами одинаковые носы.
Видимо, удерживая пальцы от подбородка, он прозевал полет руки к носу. Вреднейшая привычка.
– Все? – спросил прокурор, медленно распаляясь.
– Я ведь хотела сделать вас своим сторонником. Гляньте на эти часы. Хотите я остановлю их взглядом?
Она кивнула на электрические часы, висевшие на противоположной стене. Беспалов не стал бы на них смотреть, не стал бы играть в ее дурацкие игры, но она повернулась к ним, и, потеряв ее лицо, он тоже поднял глаза на крупный циферблат. Часы шли. Без четверти семь. Опустив взгляд, он уперся в прическу, уложенную на затылке замысловатыми ячейками.
– Гражданка Калязина!
Она повернулась, обессловив его матовой бледностью и матово потухшими, ничего не видящими глазами…
Прокурор непроизвольно вскинул голову – без четверти семь. И непроизвольно глянул на свои ручные – без десяти семь. Настенные часы остановились.
И з д н е в н и к а с л е д о в а т е л я. Говорят, что наш мозг весит тысячу четыреста граммов, а наш организм состоит из ста триллионов клеток. Говорят, что подобное природа создала лишь на нашей земле… Создала и вручает любому и каждому, и этот любой и каждый распоряжается жизнью, как ему заблагорассудится. Может быть полезен своим трудом, а может ежедневно накачивать алкоголем все сто триллионов клеток и заваливать их на панель. Может радовать людей тонким искусством, а может всю тысячу четыреста граммов мозга направить на хитроумные преступления, как это делает Калязина…
Я бы на месте природы исправлял свои ошибки: отбирал бы жизнь у дурака и отдавал бы ее человеку, достойному двух жизней.
Д о б р о в о л ь н а я и с п о в е д ь. Меня подозревают в воровстве, а я хочу дать совет, как покончить с кражами на производстве. Воруют повара, продавцы, грузчики, рабочие мясокомбинатов и ликеро–водочных заводов… Почему? Да потому, что неестественно не пользоваться тем, что производишь. Какая пытка для кассирши выдавать тысячи, а самой получать сто рублей… Кстати, раньше в алмазных мастерских Амстердама вся алмазная пыль переходила в собственность гранильщика. Отсюда резюме: чтобы люди не воровали, надо им разрешить пользоваться в какой–то мере продуктами своего труда.
С л е д о в а т е л ю Р я б и н и н у. Есть явления, неподвластные науке, и тут парапсихолог Калязина может оказаться в положении непонятого одиночки.
Моя мать была знахаркой. Она умела лечить травами, умела заговаривать зубную боль, останавливать кровь, напускать порчу…
Расскажу про один случай… В деревне жил мужик. Залетит к нему курица – убьет, забежит коза – отравит. Тогда пришли к матери: «Да сделай ты хоть что–нибудь!» Она что–то пошептала и всплеснула руками. Вечером этот мужик шел из магазина и не смог перешагнуть канавки глубиной в полметра и и шириной с бревно, через нее даже дощечка не лежала. Упал в канаву и захлебнулся стоячей водой. Землю рыл ногтями, а а выбраться не смог. Моя мать испугалась и сказала: «Какой же он злой».
Согласитесь, что подобные явления находятся за пределами науки.
Уважаемый гражданин Толстогодов! По–моему, нет явлений, находящихся за пределами науки, – есть явления, которые наука не подтверждает. Для объяснения вашей интересной истории не хватает информации: когда это было, знаете ли вы все со слов или сами видели, в каком состоянии возвращалась из магазина жертва этого страшного колдовства, и т.д.
Чистенько отпечатанная бумага называлась так: «Постановление о продлении срока следствия по уголовному делу по обвинению Калязиной А.С. по части 2 статьи 147 УК РСФСР». Все документы дела, аккуратно сшитые на станке в два тома, лежали перед Рябининым. Портфель готов, из него даже вытряхнут мусор – скрепки, крошки, клочки и клочочки. Можно ехать в городскую…
Но заместитель прокурора города, решавший этот вопрос, читал где–то лекцию. Зональный прокурор Васин – первая и, может быть, главная инстанция сказал в трубку глухо и вроде бы угрожающе: «Работайте, я позвоню».
Поэтому Рябинин смотрел в окно, на осень, которая, похоже отгуляла свое бабье лето и теперь стыла утрами на загустевшей земле и на желтых, ожестяневших листьях. Размякший за лето асфальт заколодел. Стрелы комендантских ирисов тихо
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 191
