Амелия. Она сразу замечает его, машет ему рукой. Даня не расцветает, как бывало раньше, но по крайней мере уже не напоминает грозовую тучу в человеческом обличье.
Амелия пускается бегом по ступенькам, и Даня отлипает от забора, чтобы двинуться ей навстречу. Я успеваю схватить его за руку и развернуть обратно на себя.
— Прекращай, — прошу. Для просьбы выходит грубовато, но я уже не знаю, какой мне выбрать способ, чтобы до него достучаться. — Нет ничего постылого в том, чтобы начать сначала. Сдаться и бездействовать — вот, что плохо.
— Со стороны-то рассуждать мы все горазды, — сквозь зубы цедит Даня.
— Мне просто не нравится видеть тебя таким.
— Так не смотри, в чём проблема? — Даня резким движением вырывает свою руку обратно.
— Проблема в том, что я твой брат! — кричу вдогонку. Даня не останавливается, не замедляет шаг. Но мне плевать. — И я не успокоюсь, пока ты не вернёшься ко мне старым собой. Слышишь? Филонов!
Взмахивает рукой. Просит отстать. Но я знаю его слишком хорошо, чтобы поверить в его безразличие.
Удочка заброшена. Осталось только дождаться, когда рыбка заглотит наживку.
А она заглотит. Я эту рыбку лучше себя знаю.
Я не остаюсь, не становлюсь свидетелем драматической сцены. И так знаю, какой она будет: они обнимутся, поцелуются, обменяются парой фраз, в которых, со стороны Амелии, проскользнёт и моя мораль в том числе, а со стороны Дани будет то же, что он сказал мне, только в более мягкой форме. Ведь ощетиниваться у него в привычке только в моём обществе, потому что я не считаю гнев минусом, тогда как сам Даня стыдится того, что может проявлять такие эмоции.
Миротворец до мозга костей. Весь в папу.
Возвращаюсь обратно в штаб тем же путём. Короткий разговор с Даней напоминает о том, что впереди меня ждёт нечто похожее и с Леной. Оба: что Даня, что она — непробиваемые, твердолобые… не глупцы, нет. Просто упёрто считающие, что есть проблемы, попытки подбора решений к которым не приведут ни к чему, кроме провала.
— Давай поговорим, — говорю с порога.
В гостиной народу только прибавилось. Слава пришла, вместе с ней Лия и Артур.
Зря я рот раскрывал. И снова на меня все смотрят.
— Ваня? — спрашивает Слава. Думает, что я ей. Обеспокоенно оглядывает меня, брови хмурит. — Что-то случилось?
— Это мой клиент, — говорит Лена. Она уже не у ёлки, а в руках вместо шариков — мишура: на очереди украшение камина. — О чём ты хочешь поговорить? — спрашивает, подходя.
Правда, вопрос какой-то и не вопрос вовсе. Никакого интереса в нём, никакого любопытства. Потому что знает всё прекрасно и без моих наводок.
— О возможностях, которые мы можем приобрести вместо того, чтобы сидеть на пороховой бочке, например.
— Бочка-то моя, — Лена выталкивает меня в коридор, закрывает за нами дверь, ведущую в гостиную. — И мне на ней сидеть. — Накидывает мне на шею мишуру, как шарф. — Так что не надо за меня решать.
— Но я люблю тебя!
— Да что затараторил-то одно и тоже? Любит он…
— Потому что одна мысль о том, чтобы потерять тебя… — Я запускаю пальцы обеих ладоней в волосы, ерошу с таким остервенением, что не удивился бы, если бы в этот момент во все стороны полетели клочья. — Лен… — Чтобы успокоиться, беру её за руки. — Я уже потерял папу и почти умер сам. Даниил ведёт себя так, словно вот-вот сойдёт со своего чёртового ума…
— Что ты несёшь?
Не зло спрашивает. Скорее, с упрёком, мол, что ты жалуешься? Или мне так кажется… не знаю. Сложно стало видеть грань между правдой и картиной, в которую происходящие события складываются в моей голове.
— Я несу то, что если ты оставишь меня, есть большая вероятность, что я отправлюсь вслед за тобой.
— Не прибедняйся. Ты сильный.
— Если бы был таковым, то давно смог бы и тебя, и Даню уговорить поступать разумно.
— Иногда самое полезное, что ты можешь сделать, чтобы помочь своим близким, Вань — это отступить и дать им свободы, — Лена делает шаг ко мне. Расстояние между нами минимально. — Все шишки, которые Даня соберёт, пока будет приходить в себя, будут только его шишками. И его ответственностью. А мои — моими.
— Но твои шишки-то смертельно опасны…
Лена затыкает меня поцелуем. Целует так, как не целовала давно.
Берёт моё лицо в свои ладони, и я чувствую себя в безопасности.
Так не должно быть; ну, по-хорошему. По тому картонному плану, где мужчина всегда сильный, а женщина привычно слабая и нуждающаяся в защите. Вот только мир давно перестал делиться на хорошее и плохое, на правильное и из ряда вон выходящее, на реальное и вымышленное.
Нам, стражам, лучше других известно, что между чёрным и белым цветами прячутся сотни градаций серого.
— Не пытайся взвалить на себя чужие проблемы, особенно если те, кто волноваться должны, совсем не беспокоятся, — говорит Лена, едва наши губы перестают соприкасаться.
Зато теперь соприкасаются лбы. И мы продолжаем дышать одним воздухом, что сводит с ума не только человека во мне, но и звериную мою сторону.
— Там Андрей заходил, спрашивал про пули, — продолжает Лена. — Говорит, что-то ему не нравится. Просил посмотреть ещё раз.
— Умеешь же ты всё испортить, — возмущённый стон мне не сдержать. — Заговорить об Андрее в такой момент!
Лена дёргает уголком губ. Быстро убирает выбившуюся из причёски прядь волос за ухо, а затем хватает меня за руку, переплетая пальцы.
— Пойдём, — говорит, — в лабораторию. Андрей ушёл туда минут десять назад, и я боюсь, что если мы не поторопимся, целым оборудование уже не застанем.
* * *
— Слишком быстро прогорает, — сообщает Андрей.
Стоит над душой. Знает, что меня это максимально раздражает, поэтому не уходит, даже когда я толкаю его локтем в живот, прося отойти подальше.
— Я вижу, — сообщаю я.
В этот раз с порохом что-то не то. Видать, ошиблись в пропорциях ядовитой для гнори смеси и взрывчатого вещества.
— Ну так сделай что-нибудь!
— Если под руку лезть не будешь — сделаю.
Андрей делает шаг в сторону, отгораживаясь от меня выставленными вперёд ладонями. На помощь приходит Лена. У неё с пропорциями «на глаз» всегда было лучше, чем у меня.
— Вы так и планируете держать в секрете состав сыворотки? — спрашивает Андрей. — У тебя, Вань, в крови и белок оборотня, и белок человека, и эхно, но при этом если всё это смешать в отдельной тарелке, ничего не выходит. Как вам-то удалось?
— Никакого секрета нет, нам просто удалось создать концентрат.
— Концентрат крови?
Лена поджигает
