– Хило…
Но брат с ревом набросился на Шаэ. Он осыпал ее прикрытые Броней руки градом бешеных ударов, так что Шаэ задрожала всем телом, нефритовые ауры схлестнулись, взрываясь, вспыхивая и сплетаясь, как спутанные искрящиеся провода.
– Как ты могла? – прошептал Хило, а может, выкрикнул – Шаэ точно не знала. Она почувствовала лишь, как они столкнулись и ударились друг о друга с большей силой, чем удары его кулаков. – Как ты могла?
Она покачнулась от его бешеного натиска. Шаэ в отчаянии пнула брата ногой в живот, а затем выпустила еще одно Отражение, отбросившее Хило к шкафчику. Дверцы соскочили с петель, а дерево треснуло. Оглушенный Хило тряхнул головой, но через секунду снова был на ногах, и Шаэ вдруг испугалась – не брата, а того, что может случиться: один из них изобьет другого до полусмерти, прежде чем это закончится. Но тут дверь со скрежетом открылась. Рю и Нико в смятении и пораженно уставились на них, вытаращив глаза и открыв рты.
– Папа? – выпалил Рю.
Хило развернулся к сыновьям, его лицо исказилось от злости.
– Вон отсюда!
Мальчики были так ошеломлены внезапным приступом отцовской ярости, что замерли, как кролики перед удавом. Губы Рю задрожали, он повернулся и с плачем побежал к главному дому. Нико бросился в другую сторону – к Шаэ, крепко обхватил ее за пояс и прижался лицом к ее животу, словно пытался спрятаться. Она машинально взяла его на руки.
В Хило что-то изменилось и рухнуло, как падающий небоскреб; он осел на пол, прислонившись спиной к сломанному шкафчику, и закрыл лицо руками.
– Ступай домой вместе с братом, – прошептала Шаэ Нико на ухо, постаравшись придать голосу спокойствие. Она погладила мальчика по спине. – Мы с твоим дядей тренируемся, и сейчас нам нельзя мешать. Он на тебя не сердится, клянусь. Скоро он придет.
Она мягко расцепила руки мальчика. Нико нерешительно посмотрел на Хило, желая подойти к нему, но его дядя, обычно такой улыбчивый, не взглянул на него и не поднялся с пола. Мальчик неохотно покинул зал. Шаэ тихонько прикрыла за ним дверь и медленно обернулась.
Хило убрал от лица ладони и уставился на нее. Шаэ поразилась, заметив слезы в его глазах.
– Когда-то ты спросила, доверяю ли я тебе, помнишь?
– Ты ответил, что у тебя нет выбора.
– У меня его и не было, – согласился Хило. – Хотя я знал, что ты никогда не хотела принадлежать клану, не хотела быть Коулом, даже не хотела быть моей сестрой. – Его голос стал ледяным и отстраненным. Шаэ уже с таким сталкивалась: взрыв ярости и обиды, а потом отторжение. – Уходи, – сказал он. – Ты больше не Шелест. Ты свободна, Шаэ, как всегда хотела.
Шаэ положила руку на дверь. На секунду она представила, что подчинится брату, откроет дверь и уйдет, вернется в свой дом, упакует кое-какие вещи, пересечет длинную подъездную дорожку и выйдет за чугунные ворота поместья ее деда, ни разу не оглянувшись. Однажды она уже это сделала, много лет назад. Но тогда она была другим человеком. Девушкой, еще не пожившей за границей, а не женщиной с разбитым сердцем, которая управляет кланом и страной. Тогда она еще не дралась на дуэли на чистых клинках, не отнимала жизни ради мести и ради милосердия, не укачивала на руках племянницу и племянников. Тогда она даже вообразить всего этого не могла.
Она сделала несколько шагов к брату.
– Я не ухожу, Хило, – заговорила она дрожащим голосом, но все же уверенно. – Я отдала Равнинным не меньше тебя. Я трудилась и приносила жертвы, проливала собственную кровь и убивала. После всего, через что мы прошли, как ты можешь думать, что мне все равно? Я виновата в том, что пошла против твоей воли, но я никогда бы не пошла против клана.
– Теперь ты говоришь, как Дору.
Когда Хило увидел, насколько ее задел, его губы сложились в безрадостную полуусмешку. Он откинул голову к шкафчику, слегка стукнувшись о дверцу. Теперь Хило казался человеком, признавшим поражение, таким Шаэ никогда его не видела, даже в самые тяжелые моменты, когда враги чуть их не уничтожили.
– Может, я и не верю в богов, в отличие от тебя, но знаю, что кое-что происходит не просто так. Мы Коулы. Мы рождены для такой жизни, нравится нам это или нет. Клан может потребовать у меня всего, что я имею – мое время, кровь и пот, мою жизнь и нефрит, – но только не жену. Она каменноглазая. Единственная в мире, кого не касается нефрит. Ты знаешь, что я никогда не пересек бы эту черту.
Шаэ посмотрела вслед удаляющемуся Нико.
– Мы оба пересекали черту, сами того не желая. Мы принимали решения, с которыми придется жить до конца дней. В этом у нас с тобой много общего. – Она осторожно дотронулась до лица, скула еще ныла, и было больно говорить. Шаэ подошла к Хило и посмотрела на него сверху вниз. – Я никогда не поощряла Вен, никогда не заставляла ее что-либо делать. Несколько лет назад она сама пришла ко мне, Хило. Ты хотел держать ее подальше от дел клана, а она больше всего на свете хотела ими заниматься. Она знала, что ты этого не одобришь, но слишком Зеленая в душе, и потому готова была рискнуть даже твоей любовью. Без нее мы бы не наладили торговлю нефритом с эспенцами, когда так в этом нуждались во время войны с Горными, не получили бы ценные сведения от лазутчиков, которыми она управляла, не перевезли бы нефрит Зеленым костям в Эспению, скрепив с ними альянс. Мы не добрались бы до Запуньо и не убили бы его.
Шаэ села на пол рядом с братом и прислонилась избитой спиной к разгромленному шкафчику.
– Можешь ненавидеть меня, если хочешь, но я должна остаться, Хило, я нужна тебе. И Вен с Анденом тоже нужны. Ты сам сказал много лет назад: «Мы есть друг у друга, возможно, только этого нет у наших врагов». – Аура Хило потемнела и гневно запульсировала, но он не пошевелился и не открыл глаза. Шаэ опустилась ниже и тоже закрыла глаза. – Клан – моя кровь, а Колосс – его повелитель, – прошептала она. – Я о многом в жизни сожалею, но только не об этой клятве.
Глава 62. Все еще война
Шаэ уже довольно долго сидела в святилище храма Божественного Возвращения, когда Почуяла присутствие густой, расплавленной ауры Айт Мадаши, которая пронзила туман мыслей и по мере приближения Айт разгоралась перед закрытыми глазами Шаэ, как пожар. Айт опустилась на колени на соседнюю зеленую подушку.
– Мне сказали, вы приходите в храм каждую неделю в одно и то же время, – произнесла она как ни в чем не бывало. – Не очень-то благоразумно.
Из-за острого чувства дежавю Шаэ на мгновение застыла. Она мысленно вернулась на пять лет назад, когда встретилась с Айт Мадой в этом же месте, не зная, выживут ли она и клан. Сейчас она не чувствовала страха, хотя сморщенный шрам поперек живота дал о себе знать легкой щекоткой. Шаэ открыла глаза и на секунду невольно скользнула взглядом по голым рукам Айт. Теперь на браслетах красовался новый нефрит – из прежнего ожерелья Шаэ.
Она подняла голову и уверенно посмотрела Айт в лицо.
– Вы уже использовали свою возможность меня убить.
