На глазах Эспера из огромной пасти змея выплеснулся поток зеленого яда – уже не просто тумана, а тягучей жидкости, окатившей властелина леса. Отрава прожгла в плоти Тернового короля дымящиеся дыры, однако раны мгновенно затянулись.
Фенда нигде не было. Седло оставалось пустым, а торопливый осмотр местности не дал результатов. Только чуть в стороне кипело сражение между людьми прайфека и еще каким-то отрядом. Подробностей Эспер разобрать не мог.
Вспышка боли и жара в ноге напомнила ему, что он может вот-вот потерять сознание. Если он хочет выполнить свое намерение, медлить больше нельзя.
А в намерении своем Белый был тверд. Он больше не собирался раздумывать; у него не осталось сомнений.
Эспер точно знал, на чьей он стороне.
Осторожно открыв футляр, он вытащил черную стрелу. Ее наконечник мерцал, словно сердцевина молнии.
Прайфек сказал, что стрелу можно было использовать семь раз. Когда ее получил Эспер, осталось только два. И однажды он уже пустил ее в ход, чтобы убить уттина и спасти жизнь Винне.
Остался один раз.
Эспер наложил стрелу на тетиву, прицелился, прикинул ветер, наблюдая за завитками испарений вокруг могучих противников, и постарался успокоить свои подрагивающие мышцы.
Один глубокий вдох, второй, третий… Наконец Эспер почувствовал выстрел и спустил тетиву. Он смотрел, как вспышка света стремительно удаляется от него, а потом исчезает в основании черепа вурма.
Лесничий поймал себя на том, что задерживает дыхание. Ему не пришлось долго ждать. Вурм издал пронзительный вопль, от которого содрогнулись скалы, и его тело выгнулось, изрыгая яд. Терновый король схватил вурма за хвост, оторвал от себя и швырнул в лес. Часть руки короля оторвалась и улетела вслед за тварью, и он пошатнулся, когда огромные куски его тела начали отваливаться. Он ухватился за дерево, чтобы устоять на ногах, но продолжал таять.
– Грим! – пробормотал Эспер и закрыл глаза. Он сполз на землю по стволу ели, на которую опирался, наблюдая, как огромные кольца вурма вздымаются над деревьями и опадают. С каждым мгновением треск ломающихся стволов становился все тише.
Тернового короля Эспер больше не видел вовсе. Изнеможение навалилось на лесничего, и вместе с ним – облегчение. Что ж, по крайней мере, одно дело сделано.
Он понимал, что должен попытаться вправить сломанную кость, но сначала ему было необходимо отдохнуть. Он вытащил флягу с водой и напился. Все запасы провизии остались в седельных сумках Огра, но есть пока не хотелось. Хотя подкрепиться было бы полезно…
Эспер вскинулся и понял, что задремал. На него смотрел Терновый король.
Теперь он был лишь вдвое выше человека, а лицо, покрытое легким коричневым мехом, обрело почти человеческие черты. Травянисто-зеленые глаза внимательно изучали лесничего, и Эсперу показалось, что легкая улыбка тронула губы владыки чащ.
– Ну что ж, я поступил правильно, да? – спросил Эспер. Он никогда не слышал, чтобы Терновый король говорил. Не услышал и сейчас. Но тот подошел ближе, и Эсперу вдруг показалось, что он окунулся в саму жизнь. Он уловил аромат дуба и цветущей яблони, соль и свежесть моря, запах лосихи в течке. Он вдруг стал огромным, словно земля была его кожей, а деревья волосами, и его душа наполнилась невероятной радостью – нечто подобное он испытывал лишь в юности, когда голышом бегал по лесу и взбирался на дубы, переполняемый любовью к миру.
– Я никогда не знал… – начал он.
А потом все кончилось – резко, как ломается кость. Блаженство вытекло из Белого, как кровь из перебитой вены, когда глаза Тернового короля широко раскрылись, а рот распахнулся в беззвучном крике.
И в его груди вспыхнула крошечная сердцевина молнии…
Король посмотрел ему в глаза, и этот взгляд пронзил Эспера насквозь. А потом стоявший властелин леса распался в прах, рухнул грудой листьев и мертвых птиц.
Эспер попытался вдохнуть, но запах осени забил ему глотку, и он прижал руки к ушам, пытаясь заглушить пронзительный плач, сотрясающий землю и деревья, словно все, что было в мире живого и дикого, скорбело по своему повелителю.
На миг, словно выхваченная из мрака вспышкой молнии, ему предстала жуткая картина: леса обращаются в пыль, огромные, заросшие травой равнины опустошаются, лиги иссохших костей белеют под безжалостным солнцем…
– Нет!.. – простонал Эспер, когда ему наконец удалось сделать вдох.
– О да, – возразил хорошо ему знакомый голос.
В нескольких королевских ярдах от того места, где только что высился Терновый король, стоял Фенд с луком в руке и злобной усмешкой на губах. Он был облачен в странные доспехи, но шлем снял. Его рот был испачкан темной кровью, в единственном глазу горел огонь, чересчур безумный даже для него.
Эспер попытался нашарить на поясе кинжал; ни топора, ни стрел у него больше не было.
– Ну что ж, – заметил Фенд. – Вот и все. Ты убил моего вурма. Однако это, пожалуй, и к лучшему. Ты знаешь, что бывает, если выпить его свежей крови?
– Ну так скажи мне, ублюдок!
– Перестань, Эспер, – сказал Фенд, – Не злись. Я тебе благодарен. Знаешь, мне ведь положено было напиться его крови. Но до сих пор зверь был мне нужен. Так что ты сослужил мне добрую службу, когда помог справиться с этим затруднением. И еще того лучше, ты дал мне то, что требовалось, чтобы уничтожить его величество сорняк.
– Нет… – возразил Эспер. – Стрелу можно было использовать только семь раз.
Фенд погрозил ему пальцем.
– Ай-ай-ай. Как это не похоже на тебя, Эспер. Вечно ты веришь сказкам. Кто тебе сказал, что ее можно использовать только семь раз? Наш старый друг прайфек? Как ты думаешь, если кто-то сумел создать столь мощное оружие, зачем ему было ограничивать его возможности?
Сефри подошел к груде гнили, оставшейся от Тернового короля, и подобрал стрелу.
– Нет, – продолжал он, – она еще долго будет служить мне. Думаю, у тебя остался футляр. О, вот и он.
– Верно. Подойди и возьми его.
– Значит, ты убил Ашерна? Эти монахи Мамреса всегда так полагаются на свою быстроту и силу… И склонны забывать, что мастерство – а в твоем случае простое твердолобое упрямство – способно на многое.
Он наложил стрелу на тетиву.
– Думаю, тебе будет не очень больно, – продолжал Фенд. – Меня это устраивает. Ты лишил меня глаза, но я считаю, что теперь мы в расчете. Сожалею, что не могу дать тебе шанса погибнуть в бою, но иначе ты долго будешь залечивать раны, а потом снова начнешь доставлять мне неудобства. Но если хочешь, я позволю тебе встать, чтобы ты, по крайней мере, умер стоя.
Эспер посмотрел на Фенда, потом оперся на свой костыль и с трудом поднялся.
– Перед тем как ты убьешь меня, ответь на один вопрос, – сказал Эспер. – Почему Керла?
