Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
Ладно, в конце концов, Альфонсо и Каталина тоже жили в поселке, хотя и переехали туда в шестидесятые годы откуда-то из нижних краев. На взгляд Мирен, баскского в них не было совсем ничего, ну ни капли. А по акценту, особенно у Каталины, сразу можно было определить, откуда они родом. Зато сынок стал членом ЭТА и в те годы отбывал наказание в одной тюрьме с Хосе Мари, к тому же парни вроде бы неплохо ладили между собой.
Дон Серапио подловил Мирен на улице. Вот ведь прилипчивый какой! Священник как раз беседовал с Каталиной в арке у мэрии. Он обычно останавливался поговорить со всеми, кого встречал. Руководил душами и телами. Или пытался руководить. Ведь к мессе, за исключением особых случаев, являлось обычно полтора человека. Дон Серапио сразу заметил Мирен, которая собралась было купить у торговки домашнего сыра, и позвал: kaijo, Мирен, а она не могла притвориться глухой, поскольку стояла от него всего в нескольких шагах. Она махнула рукой на сыр и подошла. Оказалось, Каталина и ее муж собирались ехать на свидание к сыну в тот же день, что и Мирен с Хошианом, как только что узнал священник.
Хошиан:
– А нечего тебе было языком трепать.
– Да он ведь мой исповедник.
– Значит, впредь ходи на исповедь в другой поселок.
Итак, в присутствии дона Серапио Мирен и Каталина договорились – а что им оставалось? – ехать в Пикассент вместе на машине Альфонсо. А кончилось дело тем, что дону Серапио едва не пришлось отпевать всех четверых.
Авария произошла на обратном пути. Через несколько дней сообщение о ней появилось в “Эгине”, после того как Альфонсо прямо из Теруэля побеседовал по телефону с каким-то журналистом. По дороге туда Хошиан сел на переднее сиденье рядом с Альфонсо, который был страшным занудой. Может, поэтому Хошиан его и недолюбливал. Тот обо всем имел собственное мнение. И не замолкал ни на минуту. Говорил про футбол, про моторы, про кулинарию, про грибы – и про все со знанием дела. В какой-то момент он поставил кассету с сарсуэлой[115]. Мирен шепотом, когда они, уже прибыв в тюрьму, расстались:
– Это у них в крови. Еще немного, и начали бы кричать “Да здравствует Испания!”.
Когда пришла пора возвращаться и Хошиан собрался сесть в машину, он увидел, что на этот раз место впереди заняла Каталина. Пришлось устраиваться сзади, рядом с Мирен, которая, едва они тронулись в путь, ущипнула мужа за ногу, чтобы он не вздумал рассказывать что-то связанное с Хосе Мари, когда Хошиан уже собрался этим чем-то поделиться.
Два дня спустя дома:
– Возблагодари святого Игнатия, что вперед села Каталина.
– Да уж, выходит, мой ангел-хранитель оказался ловчее, чем ее.
Альфонсо, ведя машину, никому рта не давал раскрыть. Он нахваливал своего сына, который в тюрьме много занимается спортом и даже начал учить английский. Только вот, на беду, говорить с ним приходится с одного бока, потому что другим ухом он почти не слышит. Альфонсо нажал на газ, обгоняя грузовик, и добавил:
– Его сильно избили, когда задерживали.
Мирен время от времени вставляла свое слово:
– И вы что, жалобу не подавали?
– Да кто тут будет обращать внимание на жалобы… Наши дети попали в лапы государства.
– Моего Хосе Мари тоже били. Целой кучей навалились. Он ведь такой сильный и большой, что в одиночку к нему никто бы не сунулся.
Хошиан, грустный и погруженный в свои мысли, как всегда после встречи с Хосе Мари (ну, сын, пока, всего тебе доброго), казалось, не прислушивался к разговору и смотрел в окошко. Но что-то все-таки до него доходило.
Они успели проехать довольно большой отрезок пути, и теперь уже Хошиан незаметно пихнул Мирен в бок, чтобы думала, прежде чем говорить. К концу дня они пересекали провинцию Теруэль. Безлюдные поля, пятна снега, горная цепь вдали, почти поглощенная мраком, и жуткий холод снаружи. Вдруг Каталина по наивности своей решила пуститься в откровения. Видно, посчитала, что между ними установились достаточно доверительные отношения, хотя ничего подобного на самом деле не было. Или она просто не представляла себе, до какой крайности может довести Мирен политико-патриотическая лихорадка.
Боевикам, сидящим в тюрьме в Пикассенте, передали приказ объявить голодовку. Появился адвокат и сказал: голодовка. Хосе Мари, который как в этом, так и в других вопросах проявлял предельную требовательность, следил за поведением товарищей. Кремень человек. Чем Мирен откровенно гордилась и потом в поселке рассказывала, что ее Хосе Мари никому не согнуть.
В ответ Каталина сообщила, что им разрешили взять с собой в комнату для свиданий пакет кексов, которые она сама испекла дома. Вообще-то, все зависит от того, как отнесется к тебе тюремный персонал: то разрешают пронести еду, то нет, однажды, было дело, им запретили, а сейчас – пожалуйста.
– И он их все съел у нас на глазах.
Мирен взорвалась:
– Неужели не понятно, почему они разрешили тебе пронести кексы? Знают, что заключенные объявили голодовку, а если кто-то ее прервет, начнутся раздоры.
– Да ладно тебе, никто ведь не узнает.
– Но я-то узнала. Голодовка имеет смысл, когда ее либо держат все, либо не держит никто.
Однако больше Мирен ничего не добавила, потому что как раз в этот миг получила тычок в бок от мужа. В машине тотчас повисло напряженное молчание, и Альфонсо воспользовался случаем, чтобы поставить кассету с сарсуэлой, но не с той, что вчера, хотя и в том же духе, так что их ожидало много километров испанской музыки. Говорилось там, скажем, про касторку и ее чудодейственный эффект. Особенно если принимать ее в капсулях.
Тут-то это и случилось. Как именно? Мирен не помнит. Хошиан, занятый своими печалями и размышлениями, клевал носом, сложив руки на груди. Он как будто ничего и не заметил. Проснулся от того, что Альфонсо громко выругался, а следом завизжала Каталина. Что такое? Машина съехала в кювет. Мирен выбралась первой. Дверца со стороны Хошиана не открывалась. А те двое, что сидели впереди, молчали. Исполнитель сарсуэлы – тоже.
Мирен, стоя снаружи, тянула Хошиана:
– Давай-давай выходи.
Она вытащила его за руку, и они тотчас почувствовали укусы холода. Хошиан спросил жену, цела ли она.
– Цела-цела. Теперь надо этих вытаскивать.
Вокруг ни души. Чистое небо, усеянное первыми звездами, обещало холодную ночь. Они поспешили на помощь к Альфонсо. Тут они справились легко. С его стороны не осталось даже двери. Так что Хошиан просто схватил его под мышки и вытащил из кресла. Все лицо у Альфонсо было залито кровью. Хошиан попытался было уложить его на каменистую землю, но этого не понадобилось. Раны не были серьезными. Во всяком случае, так утверждал сам Альфонсо. Порез на лбу и еще один на голове, из-за которого седые волосы окрасились в красный цвет. Вот и все. Он боялся за жену. Каталина по-прежнему сидела молча, склонив голову на плечо. Мирен безуспешно пыталась открыть дверцу с ее стороны.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 164
