— Я догадываюсь, что там было. Я думаю, там… было что-то, что позволяло вам держать в своих руках Черити.
— Всего лишь два кусочка бумаги, Брайс. И пара картинок, и немного магнитофонной пленки — все упакованное и готовое к отправке по почте. Следующие двадцать лет своей жизни она провела бы в тюрьме, и это еще самое меньшее, что ее ждет, если я отправлю эту посылку.
— Убийство ее второго мужа?
— Скажем так — помощь в организации этого убийства.
— Так ты никогда не был на ней женат, Уэбер?
— Господи, конечно нет!
— Значит, она была частью сделки?
— Сделки, о которой ты ничего не знаешь, парень.
Я понимал, что говорить с ним дальше бесполезно. Он передо мной просто хвастался, и это вряд ли могло помочь кому-нибудь из нас.
— Стало быть, все твои мечты сбылись, Уэбер? Тебе нечего больше желать? Не знаю, как и кого ты так ловко схватил за горло, но ты получил все, что хотел. Дом, лодка, пачка наличных каждый месяц, прислуга и женщина, какой всегда мечтают обладать типы вроде тебя.
— Это очень приятный способ добиться своего от женщины, Брайс. Тебе даже не приходится ее бить. В этом нет никакой необходимости, когда у тебя в сейфе лежит то, что делает ее послушной.
— Значит, кто-то организовал «Старр дивелопмент», чтобы сделать тебя счастливым. Неужели это все, что тебе было нужно?
— Я имел все, о чем можно только мечтать, Брайс. Чего еще можно пожелать? В конечном счете все хотят одного и того же.
— Почему Чарли так безропотно принял свой приговор?
Он пнул меня снова, на этот раз с большим чувством.
— Я был неосторожен и позволил этому хмырю подобраться слишком близко к дому. Зря я уступил ей и разрешил купить новую машину. Тут-то она и вцепилась в этого младенца, окрутила его так, что он готов был для нее на все — например, взломать мой сейф. Наверно, ей надоело быть моей собственностью. Но я его поймал. Я объяснил ему, что он должен говорить на суде, показал ему пистолет и сказал, что, если он не признает себя виновным, я убью его дорогую подружку, причем подробно описал, как именно я собираюсь это сделать и сколько времени у меня это займет. Она тоже стояла рядом и умоляла его согласиться, потому что прекрасно понимала, что я выполню свое обещание. Понадобилось два года тюрьмы, чтобы этот паренек начал приходить в себя и соображать, какого он свалял дурака. А до этого он, наверное, все вспоминал, как она была с ним нежна и как благородно он поступил, избавив ее от смерти.
— А что, по его мнению, находилось в сейфе?
— Бог его знает, что она ему наплела. Я ее никогда не спрашивал. Но она наверняка ему наврала. Когда я услышал, что он сбежал, то сразу понял, что этот парень обязательно заявится сюда, чтобы узнать, как его обманули. Тюрьма делает людей крепче, поэтому я подумал, что на этот раз мне понадобится помощь. И она пришла, Брайс.
— Значит, эти ребята никуда отсюда не уезжали?
— Им приказали поболтаться пару недель в районе Тампы, чтобы убедиться в том, что все прошло тихо.
— Но получилось по-другому.
— Сегодня все будет в порядке, Брайс, можешь не сомневаться.
— Ты все здорово придумал, но у тебя все равно ничего не выйдет.
— Правда?
— Слишком много вещей тебе придется объяснять, Уэбер.
— Возможно, к тому времени, когда меня начнут о чем-то спрашивать, меня здесь уже не будет.
— Тебя найдут.
Это прозвучало не слишком убедительно.
— Ты большой умник, Брайс, которому хочется знать про все на свете. Посмотрим, сможешь ли ты найти какую-нибудь брешь в моем плане. Черити сейчас на борту «Королевы моря», мертвецки пьяная. Когда она слегка протрезвеет, я волью в нее еще спиртного. Она понятия не имеет о том, что здесь происходит.
— И что из этого?
— Она не знает даже о том, что сегодня я звонил нашему милому доброму шерифу и сказал ему… короче говоря, я спросил, не будет ли он возражать, если мы отправимся в небольшой круиз по восточному побережью. Я сообщил, что мы собираемся провести на яхте некоторое время, в Лодердейл и Бахайя-Мар. Я заверил его, что он сможет нас там найти, если захочет задать нам какие-нибудь вопросы. Я сказал также, что с нами поедут сестра моей жены и ты. Он ответил, что я не слишком разборчив в знакомствах.
— Есть много других людей, которые знают, что я не стал бы…
— Подожди, пока я нарисую тебе всю картину, приятель. Твою машину отогнали обратно к твоему дому, она поставлена в гараж и заперта, а на двери приклеена отпечатанная записка: «Вернусь через неделю». Я приказал Малерам собрать вещи и ехать с ними в Лодердейл, там они должны найти место, где мы сможем остановиться, и приготовить все к нашему прибытию. Взятая напрокат машина в нашем распоряжении, Бен поедет на ней в Неаполь. Ты, я, Марти, обе женщины и мертвый капитан в ближайший час поднимемся на борт «Королевы моря». Мы потащим за собой на буксире шлюпку. Когда мы выйдем в море и встанем на курс, я включу автопилот и вместе с Марти позабавлюсь с нашей маленькой сестричкой. Но когда мы будем недалеко от Неаполя, вечеринка закончится. Мы вас аккуратно уложим, откроем кингстоны и уплывем на шлюпке. Добравшись до берега, мы затопим и шлюпку. Это будет еще одно загадочное исчезновение в море, парень, только и всего. Мои личные вещи уложены в машину. Завтра вечером мы превратимся в обычных туристов, которые летят на самолете на север. Наше исчезновение заметят не раньше чем через неделю. К тому времени мы будем уже далеко.
Я пошевелил связанными руками и, взглянув на них, увидел блеск медного провода в том месте, где мы распиливали шнур. Я повернул кисти так, чтобы следы нашей работы были незаметны.
— Ну как, видишь здесь какие-нибудь слабые места, приятель?
— Вас начнут искать.
— Если только не подумают, что я утонул в море вместе остальными.
— Ты так и не рассказал мне всего. Не объяснил почему.
— Почему?
— Или как. Или кто ты такой. Твое имя ведь не Морис Уэбер, верно?
— Насчет Мориса все верно. Но не Уэбер.
— Типичный неудачник. Это по тебе заметно. Никчемный продажный бюрократ или политик, мелкая сошка, которая всю жизнь пытается делать вид, что представляет из себя что-то значительное. Невежественный, глупый, жадный и жестокий. Все это написано на твоем лице, парень. Расскажи мне, как все началось? Небось бегал на посылках у своего босса?
Он ударил меня ногой по почкам. От боли у меня перехватило дыхание.
— Эти скоты принимали меня за дурака, — процедил он, мрачно ухмыляясь. — За мою честность они платили мне гроши на жалкой работе в мэрии. Шестьдесят пять паршивых баксов в неделю. Они думали, я такой послушный и тупой, что буду рад получать их жалкие подачки. Потом они прибавили мне еще десятку. Большие деньги! И когда я поумнел, я стал делать вид, что по-прежнему веду себя, как дурак. Но я проверял каждую сделку, каждый чек. Я купил себе маленькую видеокамеру и научился ею пользоваться. Я поставил в офис магнитофон с дистанционным управлением. Я вел свою слежку день за днем. За три года работы я поймал их всех — всех этих больших шишек, всех жирных свиней. Я знал о взятках профсоюзам и махинациях со строительством, о том, как подмазывали чиновников и должностных лиц по всей цепочке, начиная с продажных полицейских и кончая парнями из правительства. Я приготовил три полных комплекта документов и два из них спрятал в надежнейших местах на свете. Я должен был проверять их четыре раза в год, иначе они бы отправились прямиком в ФБР, чуть ли не единственное место, которое осталось не охваченным этими ребятами. Как раз открылась сессия Большого жюри, и я сделал им анонимный звонок, намекнув, что они должны со мной связаться. Окружной прокурор был их человеком, он известил тех больших парней о том, что случилось, и они сразу занервничали и кинулись ко мне. В газетах уже появились кое-какие слухи. Я показал им один из своих комплектов. Ты бы видел их лица. «Наш честный, глупый Мори!» Я действовал напрямик. Я сказал им, что мне нужно. Дом вроде этого, яхта, прислуга, пачка денег каждый месяц и какая-нибудь смазливая девка, которая будет делать все, что я ей прикажу. Они устроили все это через подставную корпорацию — дом, яхту и так далее, — чтобы избавить меня от проблем с налоговой полицией. Мне пришлось взять новое имя, потому что после моего исчезновения меня объявили в розыск. И так бы все и продолжалось до сих пор, если бы я не совершил две ошибки. Я не должен был позволить ей связаться с этим малышом Чарли. И мне не следовало идти у нее на поводу и приглашать в дом ее сестрицу. Но теперь об этом поздно сожалеть. Сегодня вечером мы все исправим.
