Но у меня-то было важное дело. Я собирался вот-вот раскрыть тайну убийства, а тут со мной оказались Том и две собаки. В моей голове возникла безумная картина: все трое лежат в заброшенном складе неизвестно где, связанные, с кляпами, и мне приходится их спасать. Вряд ли такое возможно, но я не переставал думать об этом, и картина в моем мозгу была такой четкой, будто все это уже случилось.
— Нам надо быть поосторожнее, — предупредил я.
— Что нам действительно надо, так это чтобы вся эта история поскорее закончилась.
— Да ладно, — сказал я. — Поехали.
Патрульная машина Элтона стояла у дома Куини, солнце отсвечивало от сигнальных ламп.
— Это хорошо или плохо? — спросил Том.
— Думаю, хорошо.
Мы надели на собак поводки и направились к парадной двери Куини. Господи, кто бы посмотрел на нас: парочка геев со своими собаками направляется в гости! Если только исключить, что мы находились в полигамной столице Америки, с разгуливающим на свободе убийцей, сбежавшим Пророком и с целой кучей досмерти перепуганных жен. Если бы дело не было таким серьезным, это могло бы стать отличной шуткой или скетчем в ТВ-программе «Субботний вечер в прямом эфире». Я знаю: некоторые люди из гей-сообщества полагают, что полигамия и однополые браки принадлежат к одному и тому же разделу политической аргументации, гласящему: «только не в моей спальне», но все кардинально меняется, когда есть дети, и уж точно каждый должен иметь право спать с кем хочет и вступать в брак с кем хочет — это ведь Америка, в конце-то концов, только ты не можешь делать, что тебе хочется, если у тебя есть дети. Ты не можешь делать что хочешь с детьми. Я что, уже говорил это? Прошу прощения. Политические крикуны такие зануды.
Куини открыла дверь. Каким-то образом она сразу узнала, что мне нужен ее муж.
— Его нет дома, — сказала она.
— Его машина тут стоит.
— Он в церкви. Под телекамерами. Все туда пошли.
— Не возражаешь, если мы подождем?
Куини взглянула на Тома, на Джои, на Электру.
— Нисколько. Только не в доме. У нее аллергия на собак. — И она повела нас в гараж.
— У новой жены?
— У кого ж еще?
— Ну как оно идет тут при ней?
— Ах, просто великолепно. Ничего не может быть лучше, чем слышать, как твой муж трахает другую женщину в соседней спальне.
— Куини, что случилось? Что не так?
— Все!
— Я могу что-то сделать?
Она рассмеялась и от смеха помягчела:
— Извини, Джордан. Я не хотела быть такой б… Сейчас буду в порядке.
Я попросил разрешения позвонить по телефону. Она принесла переносной, потом решила спросить:
— А кому тебе звонить потребовалось?
— Да так, кое-кому.
Я набрал номер и на пятом гудке забеспокоился, может, я его забыл, но тут он взял трубку:
— Да, Элтон?
— Нет, это я, Джордан Скотт.
Молчание.
— Что такое?
— Мне надо с вами увидеться.
— Джордан, что ты там делаешь?
— Это не существенно. Мне необходимо вас увидеть. Где мы можем встретиться?
— Джордан, слишком поздно.
— Нет, еще не слишком поздно.
— Пожалуйста, больше мне не звони.
— Вы же были тем, кто…
Клик.
— Это что, Пророк был? — спросила Куини.
— Да.
— Вот дерьмо! Ребята, вам надо уйти. Вы меня втянете в целую кучу неприятностей.
Я попросил ее успокоиться, сказал, все будет о'кей.
— Я знаю, это прозвучит неправдоподобно, но мы с Пророком сейчас действуем ну вроде как вместе.
— Да он просто удрал со страху, из-за медиа и всякого такого.
Куини смотрела на меня знаете как? Так смотрят на кого-то, кто вдруг обратился против тебя. В гараже наступила какая-то жуткая тишина, и кому же, как не Тому, было ее нарушить!
— Так сколько уже месяцев? — спросил он.
— Еще самое начало, — ответила Куини. — Только два.
— А это — ваша малышка? — Том указал на фотографию Энджелы, прикрепленную над верстаком. Маленькая светловолосая девочка гладила ручонкой корову. — Какая прелесть! — произнес Том. — А кто следующий? Мальчик или девочка?
— Надеюсь, что мальчик.
— Братик для Энджелы! Как мило!
Лицо Тома сияло, словно звезда, словно грезы уносили его в мир, где все люди более или менее добрые и хорошие. Том был слишком честен для всего этого. Слишком добр. Он заслуживал опрятной, упорядоченной, надежной жизни. И вовсе не был приспособлен для моего, более беспорядочного и беспокойного, мира. Только посмотрите — вот он сюсюкает над детскими фотографиями Куини и обсуждает с ней мальчишечьи имена, не имея ни малейших подозрений, что она лжет. В прошлый раз, когда я был здесь, она говорила мне, что уже три месяца как забеременела. Что-то тут не так.
— А я всегда хотел детей, — вздохнул Том, потом взглянул на меня. Чего это он на меня взглянул? Давно пора было ехать.
В фургоне я сказал:
— Она лжет. Она, видимо, что-то скрывает. Не знаю что, но она определенно лгала.
— Слушай, ты параноик.
— Нет, Том. Я не параноик. Просто я вижу вещи такими, как они есть. — Я доехал до конца квартала, завернул за угол и остановился. — Элтон был дома.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю, и все. Он не хотел меня видеть. Ты оставайся здесь, я иду назад.
— Ничего подобного. Я иду с тобой.
— Тебе надо побыть с собаками.
— Кстати говоря, им пора обедать.
— Прекрасно. Покорми их, а я пока схожу туда, к дому. Под сиденьем — корм для собак.
— Джои не может есть старый корм. Ему нужна еда с высоким содержанием протеина. Давай вернемся к моей машине, я приготовлю им обед, а потом разберемся, что нам делать дальше.
— Том, так дело не пойдет. Мне необходимо попасть к ним в дом, пока он не ушел.
— У золотистых ретриверов очень чувствительный желудок.
— У нас нет на это времени.
— Посмотри на Электру! Она практически молит тебя об обеде!
— Ты просто вешаешь мне лапшу на уши.
Но пришлось посмотреть правде в лицо: я явно проигрывал в этом споре. И мы поехали в центр, к почтамту; я думал, что Тому вовсе не следует тут находиться, и непрестанно повторял себе это. Когда подъедем к его машине, надо будет сказать ему, чтобы уезжал.
