в процессию.
И ещё такая деталь – юный Владетель Бленда чувствовал себя в Люксенгардте прям как дома. Он уверенно вёл своих друзей по улицам столицы Стразового княжества к Королевскому дворцу, словно бывал здесь не раз. Неизвестно отчего, каждый участник процессии ощущал душевный подъём, словно в конце пути их ждало что-то очень хорошее.
Остальные детали прогулки мы опустим.
Давайте сразу перенесёмся к тому моменту, когда наши друзья вышли на Стразовую площадь.
Отметим, что на Стразовой площади не было стразов. Кому-то этот факт может показаться возмутительным, но знаете, на Елисейских полях тоже нет ни одного Елисея, но никого это не смущает. Так что не будем обращать внимания на это и мы.
Выйдя на Стразовую площадь, Микки остановился. Он сделал глубокий вдох. Похоже, он волновался. Вместе с ним остановились его друзья. Многие из них воспользовались моментом, чтобы площадь эту рассмотреть. Стразовая площадь представляла собой открытое пространство квадратной формы. Сторона этого квадрата равнялась фасаду Королевского Стразовой династии дворца. Сам дворец выглядел весьма аскетично. Его фасадная часть выглядела как плоская стена высотой примерно в шесть человеческих ростов с узкими окошками. Зритель сведущий возможно уловил бы какое-то сходство между этим дворцом и протестантским собором, но таковых на Стразовой площади не было никогда, так что для жителя Земли Простой дворец выглядел довольно-таки самобытно.
Наконец Микки шагнул вперёд и даже успел сделать несколько шагов.
– Молодой человек! – прокричал кто-то надтреснутым тенорком. – Молодой человек, извольте погодить!
Микки с’Пелейн обернулся на крик и увидел тощенького, тщедушного старичка, который торопливо пересекал площадь наискосок, стараясь подгадать так, чтобы его маршрут пересёкся с маршрутом Претендента. Старичка сопровождал здоровенный детина в одежде простолюдина. Пренебрегнув всеми правилами приличия, пожилой человек сблизился с Микки с’Пелейном вплотную.
– Молодой человек, вы позволите? – дребезжащим тенорком спросил он.
Микки с’Пелейн вздохнул.
– Конечно, – сказал он.
И после этого старичок отмочил такую штуку. Он расстегнул на Микки с’Пелейне камзол, и задрал наверх рубаху, так что стала видна имевшаяся у Микки под левым соском татуировка – орёл, несущий копьё. Однако одним лишь осмотром старичок не удовлетворился. Он поплевал на ладошку и попытался татуировку стереть. Когда же у него ничего не получилось, он неожиданно быстро отступил на три шага и со словами: «Ваше Величество! Наихо де Карбоне к Вашим услугам!» преклонил колено и согнулся в поклоне. Следом за ним проворно преклонил колено и согнулся в поклоне детина.
Все присутствующие с некоторым изумлением наблюдали за действиями старичка.
– Милостивый государь изволит ошибаться, – ласково сказал Кудряшка Сью. – Микки с’Пелейн – Бывшее Их Величество!
– Атутин Стразовый Отдыхающий! – вскричал старичок, затем вскочил с колен и попытался нанести гному физический ущерб посредством меча, обнаружившегося у него на боку.
Микки смущенно посмотрел на товарищей.
– Друзья, – сказал он скромно. – Наверно я давно должен был вам признаться. Я – не ученик лекаря.
Товарищи Микки порадовали его разнообразием реакций.
– Кто бы мог подумать, – сказала Аманда.
Белинда промолчала.
– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Хромой Сом. – Атутин Стразовый!
И тоже упал на колено и склонился в поклоне. После него с некоторым запозданием, в отдельных случаях составившим более чем полминуты, преклонили колена Аманда, Белинда и Бухэ Барилдан. Бэйб, Бойб и Буйб колен преклонять не стали, поскольку, в свиной голове не умещаются столь сложносочинённые понятия как монархия, это во-первых, а во-вторых, по их мнению, в Микки с’Пелейне оттого, что его стали называть «Ваше Величество», ничего не изменилось.
Между прочим, в этой мысли что-то есть.
Под свою резиденцию кавалер Кларик занял дом купца первой гильдии Адди Берцио. Дом был не самый богатый в квартале, но зато имелись в нём достоинства, которые кавалер Кларик ценил выше, нежели достаток – толстые стены, узкие окна и чёрный вход. Здесь было тихо, в отличие от остального Кобурга, который доблестный Дакаск грабил вот уже вторые сутки.
Именно в этом доме имела место приватная беседа между шефом Тайной коллегии кавалером Клариком и председателем комитета внутренних воздействий и внешних противодействий Фабиэсэм Паклоком. О том, как протекала беседа, испытывали ли собеседники неловкость, или же наоборот, эти государственные мужи сразу нашли общий язык, мы можем только догадываться. Почему именно эти люди проводили переговоры, нам тоже ничего не известно. О содержании же беседы из косвенных и не совсем достоверных источников нам известно следующее. Совет Пятнадцати был готов пойти на значительные территориальные уступки, в обмен на гарантии собственной физической и финансовой безопасности и просил помощи в одном деликатном деле. Зато мы доподлинно знаем, как эта беседа завершилась.
Кларик и Фабиэс Паклок, вполне довольные другу другом, по крайней мере внешне, наполнили кубки.
– Ну, – сказал Фабиэс Паклок. – За то, чтобы так было всегда. Чтобы умные люди всегда могли договориться между собой.
– За взаимопонимание! – поддержал его кавалер Кларик.
За окном застучали копыта. Раздались приветственные крики.
Кавалер Кларик неторопливо встал и подошёл к окну, причем инстинктивно держался стены. Чуть отодвинул портьеру и некоторое время смотрел во двор.
– Ну вот, – сказал он. – Вот эти люди вам и помогут.
По лестнице дробно простучали шаги. В дверь постучали. Фабиэс Паклок надел шляпу и надвинул её на лицо.
– Входите, – сказал Кларик.
Дверь открылась и в комнату чётким шагом вошёл сэр Морт.
– Кавалер Кларик, – сказал он, вытянувшись по швам. – Сэр Морт со своими людьми прибыл.
В полдень армия Дакаска выступила из Кобурга. Будь на то воля Светлейшего, Дакаск выступил бы четыре дня назад, но приказа такого властитель Эрнст отдать не смог. Не то что бы ему кто-то помешал, просто Светлейший чувствовал, что обязан отдать город на разор и разграбление своим войскам хотя бы на пару дней.
Что характерно, поступок этот вызвал полное одобрение со стороны генералитета.
– Ребята заслужили, – сказал кавалер Нимитц. Остальные кавалеры в различных выражениях высказали в поддержку Нимитца.
Психология военного такова, что он считает мир как бы обязанным себе. Я рискую жизнью, как бы говорит себе военный, залихватски подкручивая ус, стало быть, имею кое-какие привилегии. Отсюда до грабежей в захваченных населённых пунктах дистанция мизерна, так что нет ничего удивительного в том, что армия Дакаска известие о том, что Кобург отдан им на три дня, восприняла с энтузиазмом.
Как следствие, когда Дакаск покинул Кобург, от Кобурга мало что осталось.
Глава 12,
в которой
все отправляются туда, где всё решится;
заодно читатель, да и составители тоже, начинают уяснять расстановку сил перед финальной схваткой
Атутин Стразовый вошёл в покои. Рядом с ним шла притихшая
