что у них получилось, так как парень мог наблюдать, находясь в главном командном пункте, как сначала рухнула первая, а потом и другие турели. Подумал о том, что нужно было лучше укрепить здание. Но больше всего его внимание привлек снайпер-невидимка, а точнее, его очень четкие и профессиональные действия. Поэтому уже спустя несколько секунд он связался с Терезой и сказал:
— ОН здесь.
Ответа он так и не дождался и стал наблюдать дальше за односторонним избиением. Он не отдавал приказов внешней группе, так как здесь Маркус быль лишь наблюдателем, командовала сейчас одна из тварей Невелиса, чьи россыпи глаз частично были направлены в его сторону, чего-то ожидая. Сам Виргам, наблюдая за мониторами, также время от времени осведомлялся о ходе ритуала, который начинал немного затягиваться по невыясненным причинам, хоть и продолжал продвигался. Вот так, сосредоточившись на возникшей проблеме, командир местных людей проглядел атаку хранителей. Внимание его привлек неприятный булькающий голос твари, которая раскрыла свою пасть и произнесла:
— И чего добиваются это глупые низшие?
Услышав эти слова, Маркус перевел взгляд на экран и вскочил с места, на котором очень неплохо устроился. Потому что он узнал прибор в руках, потому что понял, что происходит, и уже собрался отдать приказ, но не успел. Фиолетовая вспышка затопила пространство, а спустя ещё несколько мгновений сработал сигнал тревоги на его линкере.
***
Для Северской ритуал начался в тот момент, когда первая капля черной субстанции сначала сформировалась, а потом и упала с одного из потолочных кристаллов. Капля была такой небольшой по объему, но когда она сорвалась с потолка и шлепнулась на запястье девушке, Лене показалось, что ей на руку упала капля расплавленного металла. Маслянистый сверкающий сгусток, казалось, прожигал кожу, мышцы, кости, но на самом деле, хоть девушка не могла видеть, впитывался в спиралевидную структуру, которая на попытки изменить себя начала взрываться волнами боли, которые и прошивали тело девушки.
Вот очередная капля в то же самое место — и все ощущения, которые она пережила несколькими мгновениями ранее, повторились. Северская в ответ на них лишь скрипнула зубами и изо всех сил попыталась абстрагироваться от боли, как часто об этом рассказывают в книгах и фильмах. Но то ли сама девушка делала что-то не так, то ли метод не помогал в данной ситуации. А капли продолжали падать и падать, выжигая построенную структуру, проникая в её основу и постепенно меняя, делая её не лучше, не хуже, но другой.
В очередной попытке отвлечься от боли девушка перевела взгляд с руки и посмотрела на тех, кто вел ритуал. И напряглась ещё сильнее, потому что лица людей были какими-то удивленными и даже немного испуганными. Печатей, которые они создавали, начало становиться всё меньше, и в какой-то момент они вообще остановились, правда, как отметила девушка, с места никто не сдвинулся, и даже наоборот, люди, казалось, превратились в статуи. Глаза их покрылись поволокой, взгляд стал немного рассеянным, и девушке показалось, что она будто слышит их голоса. Она не могла различить отдельные слова, но сам разговор действительно существовал, хоть и происходил где-то в другой реальности. Но вот та самая женщина, которая, похоже, командовала ритуалом, нахмурилась и, дернув левой рукой, сказала вслух:
— Хватит! Продолжаем, — тем самым оканчивая неслышный спор.
И пытка началась снова, только в этот раз проходила она жестче, а создаваемые капли стали срываться в пять раз чаще. Только врожденная гордость, усиленная воспоминаниями принцессы, холодная маска отчуждения и прокушенная губа, солёная кровь из которой глушила крик ещё в зародыше, не позволяли ей показать, насколько было больно.
Сопротивление построенной в руке структуры также усиливала боль, а в момент, когда первая серебряная нить в её запястье изменилась и стала антрацитово-черной. И это стало началом. Изменения, которые едва не заставляли девушку выгибаться на кресте, стали волнообразными, и в каждый момент нить за нитью становились черными. Эти изменения были настолько радикальными, что они становились заметными на физическом уровне. Антрацитовые линии начали проявляться внутри руки и стали видны даже сквозь кожу.
Первый источник изменений, возникший в центре запястья, оказался не единственным. Спустя несколько мгновений после того, как появился второй поток черных капель, сформировался и второй, только в этот раз появился посередине между запястьем и локтем. И когда оба источника одновременно пустили черную волну, девушка не выдержала. Нет, она не закричала, лишь её лицо, сломав маску, исказилось от боли, а из левого глаза скатилась первая слеза. Увидев это, женщина, руководившая ритуалом, нахмурилась, но, скрипнув зубами, приказала своим подчиненным продолжить ритуал, понимая, что остановка лишь растянет пытку, а не принесет столь желанную передышку.
Образование третьего центра уже на половине пути к плечу от локтя девушка на кресте приняла как что-то неизбежное. Однако принять разумом не значит быть готовой физически. Именно поэтому Лена была вынуждена как мантру повторять про себя одни и те же слова: «Не кричать, не кричать…» — не замечая безостановочно текущих слез и поднявшейся температуры, которая делала её лицо красным, а вены — более четкими.
Время для неё потеряло свою целостность и стало чем-то эфемерным и нечетким, из-за чего Северская совершенно перестала понимать, сколько она уже так висит и сколько продолжается эта пытка.
Вспышка боли — «Не кричать».
Новая вспышка — «Не кричать».
Боль начала возникать все чаще — «Не крич…»
Новая волна изменений, боль выходит на новый уровень — «Не кр…»
Боль становится почти постоянной, капли для девушки начинают превращаться в дождь — «Не………»
Безумная боль — изменения дошли до нервов, — ставшая постоянной, почти гасит сознание Лены и прерывает её мантру, которая была якорем для неё. Но вот что-то щелкнуло, и боль, которая была похожа на опускание руки в кислоту, стала ослабевать, а красная пелена перед глазами начала понемногу уходить.
Тяжело дыша, Лена попыталась осмотреться, чтобы понять причины прекращения ритуала. Но едва зрение хоть немного прояснилось, девушка поняла, что ничего не закончилось и не прекратилось. Просто сама ситуация сложилась так, что, завершив перестройку в её руке, участники ритуала немного выдохлись и в данный момент заправлялись неизвестными веществами, как используя для этого специфического вида шприцы, так и просто выпивая небольшие фиалы из небьющегося стекла. Каждый такой стимулятор прямо на глазах восстанавливал психическое здоровье людей. Их лица снова розовели, глаза начинали светиться фиолетовым цветом, и, принимая последний стимулятор, они снова включались в ритуал.
Вверх понеслись новые печати, и начал гореть уже тот самый главный
