разорвать дистанцию и с трудом отбивая обрушивающиеся на него удары. Пот стекал по лбу, дыхание сбивалось. Ноги начали спотыкаться, земля под ногами казалась странно скользкой. Оставшиеся призрачные копии исчезли одна за другой. Вспышка боли. Порез на предплечье.
— Помощь, осторожно, — голос паука в голове.
Легкий свист — и в лицо оборванца вдруг прилетели светящиеся шары. Он отшатнулся, попытался отмахнуться. Этого мгновения оказалось достаточно — Сорнтран сразу же выбросил вперед вооруженную руку и направил в противника энергию, таящуюся в клинке.
Оборванец застыл, глаза округлились, гримаса боли и удивления скривила лицо. Выронив клинки, он грохнулся на колени, зажал уши ладонями и раскрыл рот в беззвучном крике.
Сорнтран отступил еще на пару шагов, пытаясь отдышаться. Острие клинка по-прежнему направлено на противника. Вытер пот со лба свободной рукой, наверняка размазывая по нему кровь из раны.
Быстрые шаги за спиной. Сорнтран не стал оглядываться. Раз паук не предупредил об опасности, значит, там свои — и пока ничего плохого, скорее всего, не замышляют. Подошли ближе, остановились за спиной. Судя по топоту шагов, несколько бойцов.
Едва оборванец зашевелился, пытаясь встать, в него вновь полетел поток энергии клинка, снова парализуя. Теперь он уже закричал в голос, жмурясь и зажимая уши.
Сорнтран шагнул вперед. Рана на левом предплечье горела. Это жжение перетекало в ладонь, переплетаясь с ощущением бурлящей в ней энергии. Высвободить ее, выбросить в противника — почти непреодолимое желание, не дающее думать ни о чем другом. Убить. Убить магией, не клинком. Сейчас же.
Продолжая корчиться, явно с огромным трудом преодолевая парализующую боль, противник потянулся к одному из кинжалов на земле.
— Схватить, связать! — Сорнтрану пришлось пересилить себя, чтобы сказать это. И голос прозвучал не так твердо и уверенно, как хотелось. Жажда крови усиливалась, заполняла все внутренности, подступила к горлу, не давая дышать. И все же он не собирался позволять этой жажде руководить своими действиями. Тем более, что она, кажется, даже не его собственная — навязанная откуда-то извне.
Даже если метнет сейчас в оборванца луч энергии, даже если убьет, нет уверенности в том, что в этот раз смерть будет окончательной. Ведь Сорнтран уже убивал этого типа — всего пару дней назад. А потому разум твердил, что полезнее и правильнее будет оставить его в живых и допросить, хотя бы чтобы выяснить, как он ожил.
А потому и жажде, и навязывающему ее созданию придется потерпеть.
Союзники повторять приказ не заставили. Двое тут же навалились на оборванца, заламывая ему руки за спину. Остальные подошли, окружили. Оборванец задергался, пытаясь вырваться. Но обмяк, получив удар сапогом в лицо, — не желающий возиться с ним боец даже не пытался сдерживаться и явно ударил почти изо всех сил. Налфейн быстро снял рубашку и с расслабленной улыбкой стянул ею запястья пленника.
— Как интересно, — перевернув оборванца на бок, скаут сжал его подбородок. Тот тихо застонал, не открывая глаз. — Мы же видели его тогда, помнишь, Сорнтран? Там, на площади. Ты же там убил его. Это ведь он?
Сорнтран кивнул. Подумал, что столь ловкого и умелого противника ему еще не приходилось встречать. И, как ни неприятно это признавать, без помощи союзников, — скорее всего, Налфейна, отвлекшего внимание оборванца светящимися шарами, — с ним вряд ли удалось бы справиться.
— И вот, он снова здесь. Как такое может быть? — скаут поднялся, почесал шрам на ключице.
— Разберемся позже. Сейчас его надо доставить в крепость.
Сорнтран мысленно спросил Ксаланта, нет ли других врагов и опасностей вокруг. Услышав отрицательный ответ, осмотрел своих бойцов. Все десять здесь. У одного колотая рана ниже ключицы — явно от болта, проткнувшего нагрудник, у другого — глубокий порез на предплечье — и кровь течет по руке и капает на землю.
Порез на руке Сорнтрана тоже довольно неприятный, но кровотечения почти нет, мышцы, кажется, не были серьезно повреждены и сохранили подвижность, а боль и жжение он вполне сможет вытерпеть. Поэтому оторвал рукав рубашки и быстро перевязал рану.
— Ты, ты… и еще ты, — кивнул двум раненым и самому высокому и крупному бойцу. — И ты, Налфейн. Вернетесь в крепость через тот проход и отведете туда пленника. Надеюсь, четверых обученных воинов будет достаточно, чтобы не дать какому-то грязному оборванцу бежать?
Двое из четверых, конечно, не в лучшей форме, но Сорнтран хотел, чтобы они понимали, что доставить пленника в крепость, не дав ему ни сбежать, ни умереть раньше времени — и их обязанность тоже.
— Доставим его в лучшем виде, не беспокойся, — Налфейн размял плечи и запястья. Без оружия, без брони, теперь еще и без рубашки. Но — по-прежнему с беспечной улыбкой на лице.
— Бросите его в одну из клеток темницы и будете стеречь. Вперед, не теряйте времени.
Бойцы закивали, высокий и здоровый поднял с земли не до конца пришедшего в себя пленника, некоторое время пытался заставить его встать на ноги, но быстро потерял терпение и, довольно легко подняв его, закинул себе на плечо.
Наблюдая за удаляющимися соратниками, Сорнтран спрятал кинжал в ножны и сосредоточил внимание на невидимой цепи, связывающей его с пауком.
— Ксалант, беги по стене на север, посмотри, что там происходит. И загляни во внутренний двор.
Оглянувшись на шестерых бойцов, молча стоящих рядом, Сорнтран жестом велел следовать за ним. Паук убежал далеко вперед. Им с соратниками, так или иначе, нужно в ту сторону. Либо помогут отряду Данвана, либо вернутся в крепость через ворота.
***
Инстра отошла на несколько шагов, чтобы уж больно громкие мысли Лледрит, состоящие, в основном, из ругательств, не мешали ей сосредоточиться. Осмотрелась, немного удивляясь собственному хладнокровию. Битва, видимо, истощила ее настолько, что энергии на сильные эмоции просто не оставалось.
Запасы золота, кажется, не тронули. Некоторые сундуки с монетами открыты, но содержимое, на первый взгляд, на месте. Украли, однако, огромное количество зачарованных предметов и артефактов. Некоторые разбили — непонятно, нарочно или случайно, в спешке. Более половины полок, где раньше лежали зачарованные клинки и украшения, теперь пустовали. Некоторые были перевернуты и разбиты. Многих стоек не было — похоже, их утащили вместе с зачарованными доспехами, что были на них. Исчезли и ее любимые комплекты нарядных, украшенных серебряными паутинками и драгоценными камнями доспехов.
Одинокий портальный камень лежал в
