«Заметки об охоте», статья князя Вельжавина.
- Странно, - произнесла Валерия Ефимовна презадумчиво. И ткнула пальцем в плечо.
- Больно! – Бекшеев возмутился. – Мне казалось, что целители должны помогать пациентам. Проявлять сочувствие, внимание…
- И болтать вы стали больше, - палец ткнулся левее. – А так больно?
- Больно.
- Не заметно.
- Эй, - он обернулся. – Что вы…
- Рана неглубокая, я бы сказала поверхностная. Кости целы, мышцы тоже. Имеется рассечение мягких тканей, но не такое, чтобы потребовалось зашивать. Более того, по ощущениям, этой ране дня три как минимум. И заживление отличнейшее…
- Тогда, может, перестанете в нее тыкать?
- Вы-то, господин Бекшеев, должны понимать, что если целитель в вас тычет, то делает это исключительно из желания собрать как можно более полный анамнез и понять, как же вас лечить…
- Может, не надо тогда? Лечить? – Бекшеев принялся застегивать пуговицы на рубашке. – Мне уже лучше…
- Это я тоже вижу. И поверьте, это тоже совершенно, совершенно ненормально. В вашей ситуации вам бы сейчас лежать и бороться за жизнь, а вы бодры и веселы.
Почему-то прозвучало укоряюще.
- Извините, что ожиданий не оправдал…
- Кровообращение в мозгу тоже нормализуется… и боюсь, мое вмешательство будет лишним… - Валерия Ефимовна отошла. Вид у нее был презадумчивый. И от вопросов, которые вертелись на языке, Бекшеев воздержался.
Жив? Отлично.
Здоровее стал? Просто замечательно.
- А нога?
- Нога? Ну… здесь все сложнее, но если не будете лениться, станете регулярно посещать целителя, делать массажи и специальные упражнения…
- Она перестанет болеть?
- Сомневаюсь, - к счастью, Валерия Ефимовна врать не любила. – Обычно подобные боли весьма характерны после инсульта, но обычно они и проходят в течение пары месяцев. Пострадавшие мышцы восстанавливаются, когда это возможно…
- А когда не возможно?
- Вы ведь ходите?
Да, ему объясняли. И про повреждение нервов, и про отмирающие мышечные волокна, которые восстановили, но как-то не так, неправильно, пусть даже занимались этим лучшие целители, но…
Индивидуальная реакция организма.
И грешно жаловаться, ведь в остальном-то Бекшеев цел.
Почти.
- Тогда зачем?
- Чтобы не стало хуже, - спокойно ответила Валерия Ефимовна. – Жду вас завтра на перевязку.
- Мы уезжаем.
- Задержитесь. Тем более есть еще вопросы с медицинской точки зрения. Мне сказали, что пострадавших хотят перевезти, но я категорически против. Их состояние нестабильно! И может, я не менталист, но я понимаю, что еще один стресс для многих будет губителен, поэтому я настаиваю, чтобы…
Бекшеев застегивал рубашку, когда дверь распахнулась.
- Вы тут за главного будете? – визгливый голос показался смутно знакомым. – Люди добрые! Вы только погляньте, чем они туточки средь бела дня занимаются!
Бекшеев оглянулся.
Старуху в платочке он не сразу и узнал. Она, кажется, в отделение приходила.
- А! И вы тут! А еще князь! Приличным человеком казался!
- Кто вы? – Валерия Ефимовна ничуть не смутилась. И вопрос задала спокойным на диво холодным тоном.
- Кто я? Человек, которому голову дурят!
- Вы её знаете? – поинтересовалась Валерия Ефимовна.
Бекшеев кивнул.
- Пригожина. Алевтина Касьяновна. Мать одного из пропавших…
- Нашевшихся! – поправили его. – Нашелся, иродище, на мою-то голову… а я ж как человека просила, не искайте его…
- Погодите…
- Вызвали сегоння! На это… опознание! А ежели я не опознаю? – она хитро прищурилась и, вдохновленная этой неожиданной мыслью, даже рот приоткрыла. – Как есть, не опознаю…
- Мама… - раздался тихий голос откуда-то из коридора. – Но это же…
- Молчи, дура!
- Так, - Валерия Ефимовна вперилась взглядом в женщину, которая, впрочем, не заметила ни взгляда, ни недовольства целительницы. – Еще раз спрашиваю, что здесь происходит?
- Это вы мне скажите, что тут происходит?! – тотчас взвизгнула Пригожина. – Заявляются прямо с утреца! Хватают под белы рученьки, волокуть силком! Будто разбойницу какую! И на глазах у всего города! Что соседи скажут, а?! Кто теперь поверит, что не виноватая я ни в чем?!
Она говорила как-то громко, еще и с подвываниями.
- А туточки он! И эти вон… и вы посеред бела дня с мужиком… блуд затеяли! Я-то гляжу, отчего в нашем госпитале порядка нету…
- Тихо! – рявкнула Валерия Ефимовна так, что замолчали, кажется, даже мухи под потолком. – Идем.
- К-куда?
- Покажете. Вашего…
- А не наш он! Не наш!
- Мама…
- Цыц, дура, я лучше знаю!
- Вообще-то, - Бекшеев тоже встал. – Кровное родство доказать довольно просто. При наличии магов. А магов в Бешицке хватает. Могу обратиться с просьбой. Кажется, в Имперской канцелярии умеют проводить подобные анализы…
Женщина поджала губы.
А вторая, стоявшая в коридоре, серая, уставшая, вздохнула с облегчением. Она была молодой и какой-то растерянной в выцветшем этом платье, в сапогах на босу ногу, в шали, наброшенной поверх платья. С одутловатым лицом и круглым большим животом.
- Вас я не видела, - Валерия Ефимовна остановилась и нахмурилась. – Руку…
Женщина не осмелилась спорить и руку протянула. Бледную. Тонкую. С мозолями, обветренной кожей и россыпью синяков.
- Так… погодите… что ваш врач назначил?
Женщина моргнула и сжалась еще больше.
- Мочегонное? Какие препараты принимаете?
- Какие препараты?! – возопила снова Пригожина. – И некогда ей по врачам ходить! Хозяйство, вон… коровы, свиньи, куры! Кто с ним возиться станет, пока она по врачам?
- У нее отеки. И проблемы с почками… старые переломы. Истончение костей… на учете, как понимаю, вы не состоите? Не помню такой карты.
- Я…
- Хорошо. Позже поговорим. Идем.
Руки, правда, не выпустила. И женщина не осмелилась вырвать, только голову в плечи втянула.
В палате были открыты окна. Восемь коек. Чистое белье. Запах хлорки и лекарств, и той, больничной, почти стерильной чистоты. Люди, что лежат тихо, и ощущение, будто их вовсе нет. У окна застыла фигурка женщины. Услышав, что дверь открывается, она повернулась.
Учительница.
Тоненькая хрупкая, она казалась совсем юной. И свет, проникая сквозь окно, окутывал её золотым облаком. И выглядело так, будто бы она сама светится, и волосы, и платье это, не к месту нарядное.
- Спасибо, - сказала она.
- От, дура… - Алевтина Касьяновна имела свое мнение. – Что, и твоего нашли? Радуешься…
- Живой.
-
