Она слышала, как хмыкнул Эверт, а также как придвинул кресло. Лира окунулась в воду и потянулась к пробке. Черт с ними с семи водами!
– Молчит. Но Траубе продолжает работать с ней и не отстанет пока не выудит все.
– Ты хотел сказать «пытать»?
– Ты плохого мнения о нем.
Лира оглянулась. Ей показалось, что шторка за ее плечом зашуршала, но все было на месте и Эверт продолжал оставаться «скалой»!
– Я видела его рабочие апартаменты, – ответила она, вспомнив зловонную жижу в той «ванночке» в темницах.
Как хорошо, что она не окунулась туда! Им пришлось бы сжечь эту кровать и дом только бы избавиться от того смердящего запаха.
– О нем надо думать плохо.
Так было выгодно ему самому. Если бы Лира была на его месте, то она бы придерживалась именно такой «политики партии».
– Вот только это старый дворец и казематы принадлежат бывшему дознавателю мэтру Шако, – возразил Эверт, постучав по чему-то. – Он предпочитал именно такие способы получения информации.
Лира не стала спорить и воражать. Эверт пытается защитить друга и не обвиняет ни в чем ее. Этого достаточно, чтобы быть в хорошем настроении и настаивать на других ответах.
– Так что, когда мы теперь узнаем, что за знаки начертила на полу София и о каком общем благе она говорила?
– Прямо сейчас, – откликнулся Эверт с некими уязвленными интонациями. – Я ведь тоже маг.
Ах, ну да! Она чуть было не забыла о его феноменальной уравновешенности и выдержке. Что не так с ним? А может с ней? Почему она так сильно желает оказаться в его объятиях, а ему хоть бы хны?
– Так и что она хотела? – Лира замотала волосы в узел и протянула руку за шторку. – Подай, пожалуйста, пару шпилек!
Эверт замолчал, но Лира так и не услышала звука его шагов, возни или шума от выдвигаемых ящиков в некогда выписанном ей секретере.
– О каком общем благе она говорила?
Вместо ответа Эверт отодвинул ширму и все-таки нарушил ее уединение, оглядел с самым мрачным выражением лица, а потом протянул ей требуемое.
– Что ты творишь? – проговорила Лира, без малейшего стеснения подняв руки и запустив их во влажные волосы. – Увидишь меня в неловкой позе, смутишь…
К ней подплыло развернутое полотенце, обвило и закрепилось, но только на спине. Эверт подошел к ней, не обращая внимание на воду, бьющую из лейки и на то, что у него промокли волосы, лицо, рубашка и жилет сложил руки на ее талии.
– Уверен, что смогу помочь тебе преодолеть это чувство.
Он поднял ее на руки, пронес через всю комнату и поставил на кровать. Лира посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась про себя уже знакомому выражению некогда впечатливших ее глаз. Они потемнели, превратившись в темные зеркала и отразили ее. Она уже видела такое. Вот только тогда ей пришлось думать о небесных пирожках, беспокоиться о нём, злиться, а потом и вовсе бежать прочь.
– Я буду помнить это всю жизнь, стану краснеть за эту неловкость и отказывать тебе в близости.
– Не выйдет, – проговорил тот с каким-то зловещими интонациями. – Мое терпение закончилось еще тогда, когда ты бросила меня в гостиной.
Лира хмыкнула. Подумаешь! Ей тоже пришлось несладко, когда тот продинамил ее в кабинете, но ведь ничего! Справилась!
– Ты и представить не можешь степень моей неловкости, когда приходишь в себя с неким дискомфортом…
Эверт не договорил и, качнув подбородком в каком-то сердитом жесте, запустил руки ей под полотенце, остановив ладони на ее ягодицах.
– Как же ты справлялся весь этот год? – проговорила она с поддельным интересом. – С твоими потребностями, гормонами и вообще, с учетом уже устоявшихся привычек?
Лира только не смеялась в голос, и она обязательно бы сделала это, если бы не «магия» близости этого мужчины. По ней пробежалась уже третья волна возбуждения, но только она не стремилась предпринимать что-то. Хватит. Пусть он покажет, как желает ее или как на самом деле стоит проявлять инициативу.
– Показать? – поинтересовался он с потрясенным и одновременно смеющимся выражением глаз.
Лира вытянула губы трубочкой и повела ими сначала в одну, а потом в другую сторону. Красивые мужчины никогда не смущали ее, а уж их достойные внимания достоинства тем более.
– Может быть в гостиной нас ждет кто-то?
Она убрала его руки и, удерживая полотенце на груди, спустилась с кровати, подойдя к туалетному столику. Ей надо было вспомнить раньше, как ведут себя в таких случаях настоящие женщины, а именно побегать от него немного.
– Пожар уничтожил ее.
Напряжение в его голосе могло бы запустить в ход маленькую электростанцию, но Лира «не замечала» этого.
– Но ведь есть и другая? – она посмотрела на его отражение и, сдержав улыбку, подмигнула. – Кто-то должен быть там?
Эверт встал рядом с ней, возвысился над ней, затем запустил пальцы в ее волосы и распустил их. Они медленно опали на ее плечи, украсив их светлую кожу волнистыми прядями.
– Резиденция Дельвигов закрыта для посещений, визитов и прочих выражений радости от твоего возвращения.
Как тогда здесь оказался Джон? Или запрет на визиты стал действовать именно с этой минуты?
– Тогда может выпьем чаю? Позавтракаем или может быть пообедаем? Быть может нас зовут во дворец или на открытие чьей-нибудь галереи?
– Не выйдет, Вишневецкая.
Повернув ее к себе, он, склонившись к ее лицу, поцеловал, прижал к своему рту и кажется, что вновь застонал от творимого самим же безумства. Хотя, может это сделала она?
***
– Ее тоже нет, – проговорил Эверт, с громко стучащим сердцем под ее подрагивающими пальцами, целуя, вновь и вновь прихватывая ее губы. – Ничего нет, Лира, только ты.
Он ждал, когда она расстегнет пуговицы жилетки, а уж потом этой чертовой рубашки. Несколько раз поймал себя на мысли, что все происходит слишком медленно и девушка как будто издевается над ним. Эверт ловил ее улыбающийся взгляд, нежное движение губ, в коварной и соблазнительной усмешке, мстил самым низким образом: прижимал к своему разгоряченному паху, терзал губы и заставлял стонать от удовольствия. Но всегда, абсолютно всегда понимал, что еще немножко и сойдет с ума сам.
Этого нельзя было допустить. Только не сегодня. С магией рода, да в первый раз не справится никакой хинн только храм, который утихомирит силу и не даст женщине потеряться в одном из миров этой бесконечной Вселенной.
– Эверт! – наконец выдохнула она, попытавшись отстранить его от себя. – Пожалуйста!
Щеки этой необыкновенной, похожей на диковинный самоцвет женщины раскраснелись, губы алели и припухли от поцелуев. Зеленые глаза так сильно напоминающие ему разбитые изумруды потемнели еще больше, забрав его облик.
