Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 162
– Ну вы, козлы-ы-ы! Козлы драные-е-е! Какого хрена-а-а? Вам чего, яйца оторвать, мудозвоны, петухи проткнутые?!
Эхо мягкими прыжками обежало тупик, нехотя успокоилось.
Стихло.
– Ты так и лекции читаешь? – осведомился Аптекарь, доставая очередную сигарету. Доцент лишь невесело усмехнулся, Сэнсей же без особого оптимизма сообразил, что Рубикон пройден: начали орать.
Совсем худо!
– Давайте еще раз, – предложил он, невольно морщась. – Чего у нас нет, ясно. А что у нас есть? Смотрим… Двор где-то семь на семь…
– Меньше! – буркнул Аптекарь. – Снова сдвинулось.
– …Четыре бетонные стены, дверь с кирпичной кладкой. Что еще?
– Нэбо! – сообщил Доцент отчего-то с кавказским акцентом.
– И мы сами. – Джульетта обвела взглядом присутствующих. – Пятеро.
– Может, в этом и дело? – предположил Аптекарь, затягиваясь сигаретой. – В нас самих?
– В смысле за грехи? – подхватил Доцент не без странного удовольствия. – Озверелая банда подъездных – или все-таки сложная система мегаполиса, она же Вторая Природа, одушевленная согласно принципу гилозоизма, подкараулила пятерых отпетых грешников…
– Хотите поговорить об этом? – еще более странным тоном осведомился Эскулап, и Доцент, сглотнув, закашлялся.
– А если – правда? – негромко бросила Джульетта.
Странное дело – никто не возразил.
10
То, что со стенами творится неладное, первым заметил Эскулап. В очередной раз промерив шагами Тупик, он коснулся рукой бетонной поверхности, неуверенно оглянулся, словно подозревая пришествие очередной галлюцинации.
– Она уже не ровная! Стена!
После чего ощупыванием бетона занялись впятером. И не без результата. Стены заметно потеплели, а главное, начали очень медленно, но очень верно изгибаться, превращая квадрат Тупика в неровный овал. Это открытие, само по себе никак не ухудшавшее и без того пиковую ситуацию, почему-то расстроило всех окончательно. Кто-то застонал – негромко, но выразительно.
Сэнсей, закусив губу, поглядел в заметно уменьшившийся квадрат синего неба с беззаботными тучками, вздохнул. Квадрат исчез, превратившись в сдавленный с боков обод.
– И что делать будем? – вновь зайдясь в кашле, осведомился Доцент. – Это становится неинтересно.
– Думать! – отрубил Сэнсей, чувствуя, что беспощадная богиня Паника смотрит с небес. – Что мы еще не заметили? Быстро! Стены, дверь дурацкая, нас пятеро…
– Пятеро! – внезапно проговорила Джульетта. – Нас почему-то именно пятеро.
Эскулап поглядел сначала на нее, затем на каждого из присутствующих. Не иначе, решил пересчитать.
– Пятеро, – наконец согласился он.
– Займемся нумерологией? – Доцент, на время справившись с кашлем, прикуривал от зажигалки. – Эсхатологический смысл числа пять…
– Слова такие, – неодобрительно заметил Аптекарь, – не говори, а? Не надо!
– Надо! – Джульетта быстро взглянула в неровный синий обод неба, дернула подбородком. – Пятеро! Может, случайность. Но, может…
И она уставилась на свою ладонь с растопыренными пальцами.
– Раз-два-три-четыре-пять, – пробормотал Аптекарь, – вышел зайчик погулять…
– Пятак. – Эскулап вытащил из кармана монетку. – Пятнашки. Пятка. Пятачок…
– И Винни-Пух, – отрешенно заметил Сэнсей. – Еще есть идеи?
– Пентакль. – Доцент смачно затянулся.
– Чего?
– Пентакль. Пятиугольник. Магическая фигура, представляющая Бога или человека, четыре первоэлемента природы, пять чувств, пять ран, нанесенных Христу на кресте, а также пять точек человеческого тела с разбросанными в разные стороны конечностями. – Доцент, как мог, тут же проиллюстрировал этот тезис, разведя руки в стороны и широко раздвинув ноги. – Вот так. В моем исполнении недействителен, потому что связывается, как правило, с женским началом, с женской энергией… – И он выразительно посмотрел на Джульетту.
– Что? – спросила она без радости.
– Верховная жрица сама может принять позу пентакля, символизируя такой позой рождение и возрождение…
– Верховная жрица? – мрачно переспросила Джульетта.
– Ну, – Доцент слегка поклонился, – за неимением другой…
– Это неприлично, – заметила Джульетта ровным невыразительным голосом, за которым, как за ссохшимся фиговым листочком, не могла скрыться подступающая истерика. – Я отдохну… Сяду и посижу, пока все закончится.
– Закончится?! – рявкнули в один голос Аптекарь и Эскулап.
– Ну да. – Джульетта обвела всех прояснившимся взглядом. – Вы мне снитесь, это ясно! Вот что бывает, если засыпать в полпятого утра. Лучше бы я попробовала полтаблетки сонована…
Она отошла в сторону и села, прислонившись к бетонной стене. Вернее, попробовала сесть, потому что в следующую секунду стена скакнула вперед, толкнула Джульетту в спину, и она упала на четвереньки.
Кусочек неба над головой сделался почти круглым. Двор-колодец теперь полностью соответствовал своему поэтическому названию.
– Ничего. – Эскулап быстренько помог Джульетте подняться и отряхнуть пыль с кардигана. На лице его был написан лихорадочный мыслительный процесс. Казалось, он вот-вот ткнет пальцем в небо, пытаясь купировать истерический припадок видом пролетающей птички. Но птичка не пролетела. И припадка, к счастью, тоже не случилось: поврежденные на коленях колготки заняли внимание пациентки полнее, чем целая стая какаду.
– Значит, пентакль, – Сэнсей обращался сейчас к Доценту, и только к нему одному. – Верховная жрица тут ни при чем… Как и женское начало… Нас пятеро. И здесь есть дверь. Надо полагать…
Аптекарь осторожно пробовал на прочность кирпичную кладку. В отличие от очага папы Карло, нарисованного на куске старого холста, это были вполне реальные кирпичи, намертво сцепленные раствором.
– Надо полагать…
– Станем в кружок – составим пентакль, – предложил Эскулап.
– Да, – подхватил Доцент. – Можем для верности завести хоровод, похлопать и позвать Деда Мороза…
– Никого не надо звать, – слабым голосом сказала Джульетта. – Это тупик…
– Пять тупиков, – ухмыльнулся Аптекарь.
– Не знаю, как вы, – Джульетта снова обвела их лихорадочно-влажными глазами, – но я давно понимаю, что моя жизнь…
И она замолчала, безнадежно махнув рукой.
11
Стало тихо. В этой тишине стенки сделали еще один микроскопический шаг вперед, изогнулись сильнее. Упала щепотка бетонной пыли.
Доцент подумал, что кашель – ерунда. Гораздо хуже усталость, наваливающаяся на плечи в первую минуту после подъема. А утро наступает с каждым днем все быстрее, но не приносит ни отдыха, ни радости, ни предвкушения чего-то хоть сколько-нибудь значительного.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 162
