Книга Драконов бастард - Илья Крымов

Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 199

И все-таки Шивариус оставил о себе странное впечатление. Мнение о придворном маге узурпатора изменилось после личного знакомства. Дотоле Многогранника можно было с чистой совестью не любить и презирать за потворство государственному перевороту, но после личной встречи неприязнь несколько сгладилась.

Тобиус все еще оставался верным слугой Бейерона Карторена, а потому растерянность, появившаяся в нем, была ему особенно неприятна.

Армия герцога выступила на запад с первыми лучами зари. Солнце било солдатам в спины и освещало им путь к крепости Дубрам. Волтон Галли намеревался занять ее и вновь сделать главной опорной точкой для ведения борьбы с захватчиками. Дубрам был такой точкой прежде, но, после того как армия Каребекланда потерпела под ним большие потери, люди вынужденно отступили к столице, а сам Дубрам надолго оказался во власти зуланов.

Путь войска пролегал через разоренные земли, мимо выжженных полей и опустошенных пепелищ деревень, на которых зола была перемешана с обглоданными костями. Эти печальные развалины мучили взор, но не представляли опасности. Днем, по крайней мере. Если разведчикам пепелища и полуразвалившиеся дома казались подозрительными, они докладывали старшим офицерам, во главу колонны, и получали разрешение выслать усиленный разведывательный отряд для обыска. При свете солнца этим все и заканчивалось, но, когда войску приходилось становиться ночным биваком возле одного из мертвых поселений, до солдатских костров доносились звуки, которые лишь в очень удачных случаях ограничивались воем. Часовые жаловались, что постоянный стук в темноте сводил их с ума, а порой оттуда неслись визги и рычание. Изредка во тьме раздавался жалобный детский плач, но, после того как несколько особо жалостливых солдат ушли искать его источник и не вернулись, по войску распространился жесткий запрет покидать биваки до восхода.

В одну из таких ночей Тобиус сидел среди палаток и шатров на барабане и грел руки у костра. Несмотря на теплый сезон, ночи в последнее время становились стылыми. Вокруг костра собралась пестрая компания из числа обозного люда, в которую и затесался так удачно волшебник, а кроме него еще и один из капелланов.

Служитель Господа-Кузнеца закончил чтение предтрапезного молитвословия, благословил собравшихся, и кашевар Одиль начал раскладывать по мискам дымящую гречневую кашу со шкварками и разливать вино. Обозным людям было хорошо — они могли пить вино, хоть и разбавленное, солдатам же не дозволялось ничего иного, кроме воды с уксусом.

— Вот-вот, слышите? — Одиль как раз взялся накладывать еду в собственную миску, когда во тьме за освещенным периметром начали рождаться ритмичные удары. — Будто шагает кто-то вдалеке, спаси Господь!

— Я вам уже сто раз говорил, — Тобиус сунул в рот ложку обжигающей каши, щедро приправленной маслом, — это стукач. Найдет где-нибудь мозговую косточку и давай бить ею об камень или камнем об нее.

— А стукачи — они страшные? — спросила Магда, самая молоденькая из трех маркитанток, сидевших у костра.

— Как сказать, — Тобиус пожал плечами, — они уродливые, зловонные, эм… очень уродливые. Но не опасные. Завидев человека, даже ребенка, сразу удирают в темноту. Другое дело смрады — эти твари во множестве водятся на заброшенных погостах и в старых подземных склепах. Ночью выползают из своих логовищ и бегут на поиски мертвечины. Любят гниль, но и свежатиной не брезгуют. Сбившись в стаю, могут напасть на взрослого человека. Если слышали по ночам рыки и визжание, то знайте, что, скорее всего, это смрады со стукачами грызутся. Стукачи только с людьми пугливые, а с теми, кто пытается отнять у них добычу, дерутся отчаянно.

— Довольно пугать девушек своими рассказами, — добродушно вставил капеллан Гозеф, — они же не заснут.

— А им и не положено ночью шпать, они днем отшипаютша! — гоготнул шепелявый кузнец Элмер, и трое конюхов, сидевших рядом, заржали вслед за ним.

— После ужина приму твою исповедь, сын мой, — строго поставил точку в этой беседе Гозеф, чем заставил кузнеца умолкнуть.

Святой отец был волевым, но добрым по характеру человеком, и особенно добр он был к девушкам, с которыми порой облегчал тяжелую ношу целибата. Вот и благодарная Магда улыбнулась ему обещающе.

Перевалив за пятый десяток, капеллан был высоким и сухим мужчиной, облаченным в черную рясу, поверх которой сидела старая, но проверенная кираса; на поясе клирика висел молот, походная фляжка и кожаный чехол со Словом Кузнеца. Обширная лысина давно и открыто властвовала на его голове, хотя остатки черных волос к пятидесяти так и не начали седеть, в отличие от колючей четырехдневной щетины, серебрившейся на лице.

— А к нам они не сунутся? — вновь забеспокоилась пугливая маркитантка.

— О нет, дитя мое, ни в коем случае! На страже нашего покоя стоит целая армия!

— Преподобный прав. Ни смрады, ни стукачи никогда не смеют приближаться к большим скоплениям людей, так что можете спать спокойно, — подтвердил волшебник.

— Она почему так волнуется, — заговорила вместо подруги другая маркитантка, Эльда, обладательница могучей груди и зычного голоса, — Сюшка наша ведь из этих мест, во-о-он там, вроде как за холмиком, ее родной хутор стоит!

— Стоял, — поправил кашевар, накладывая себе добавки. Готовил он неплохо, а ел и вовсе замечательно.

— Сюшка? — спросил Тобиус, протягивая Одилю миску.

— Ну да, — кивнула Магда, — девок с именем Сюшенья в маркитантки не берут, поэтому…

Конюхи и кузнец разразились громовым хохотом, но мгновенно смолки под взглядом капеллана.

— Она же беглая, — продолжила Эльда. — Как мамка с папкой померли от весеннего поветрия, так она одна и осталась с бабкой.

— В деревенской семье без братьев-сестер?

— Господь не дал, — вздохнула Магда.

— А бабка жуть как Сюшку не любила! — продолжила пересказывать чужую жизнь Эльда. — Прям с детства! Все мать шлюхою прозывала, говоря, что та нашу Сюшенью не от ейного сына родила, а боком! Нет, ну мы-то ладно, но честную женщину за что чернить?

— Жизни не было совсем, — молодая маркитантка ковырнула содержимое миски раз-другой, но есть так и не начала, — вот я и сбежала от нее в столицу. А сейчас… — Она посмотрела туда, где за гранью света, рождавшегося во множестве костров, за холмом, в кромешной тьме, лежали останки ее далекой прошлой жизни. — …Сейчас боязно мне, что бабка с того света вернется. Я знаю, что померла она, ни за что бы дом не оставила, хоть сам Господь-Кузнец ей прикажи, упрямая была, стало быть, уж померла. Такой крохотный хуторок, как наш, не мог бы выжить под зуланами никак. Мертва моя мучительница, и лежат ее кости там, и… может быть, это они сейчас о камни стучат.

Сама того не ведая, девушка заставила людей вокруг костра смолкнуть и даже перестать работать ложками. Она смотрела в огонь, остальные смотрели на нее, и лишь Тобиус разглядывал предсмертный танец искр в ночи.

Он продолжал двигаться на запад, туда, где, как он верил, должна еще стоять цитадель, не павшая под ударом врага. Он собирался быть на самом острие.

Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 199