– Господин генерал! – побледнел полицейский. – В зоне действия моей группы ничего подобного не происходило… – Он замолчал, повинуясь раздраженному жесту Небе.
– Естественно, не происходило! Судя по вашему рапорту, вы из населенных пунктов и не выбирались. Вы что же, думаете, враги сами к вам выйдут?! Я вам потому про осведомителей и напоминаю – у каждого врага Рейха есть семья, члены которой с большой долей вероятности окажутся пособниками коммунистов. На время я отменяю инструкции по борьбе с евреями. Есть другой противник.
В дверь заглянул адъютант:
– Господин генерал, срочное донесение из центра радиоперехвата!
– Давай!
– Его с нарочным доставили.
– Ну так зови!
Штурмбаннфюрер отошел в сторону, и в кабинет вошел пожилой вахмистр.
– Что у вас стряслось?
– «Русский пулеметчик» снова вышел в эфир, господин генерал.
– Когда?! – буквально вскочив из кресла, спросил Небе.
В таком поведении генерала не было ничего необычного. По крайней мере, для адъютанта и связиста – такое прозвище получил неизвестный русский радист после знаменитой трехчасовой передачи. После неоднократного прослушивания записи того сеанса один из радистов сказал:
– Строчит, как из пулемета! – имея в виду одну из характерных особенностей, подмеченных после и другими специалистами, – равномерность передачи и скорость, которая практически не снижалась на протяжении всего сеанса. Эти подробности Артур запомнил хорошо еще и из-за того, что два раза, когда служба перехвата действовала достаточно оперативно и на место выхода этого передатчика высылалась оперативная группа, она попадала в засаду. Тут на память бригаденфюреру пришел недавний разгром полицейской роты, во время которой погиб Бойке, и слова одного из связистов: «Очень похоже на «Русского пулеметчика», но есть небольшие отличия в почерке и станция другая».
– Сегодня рано утром. Из лесного массива северо-западнее Могилева. Точнее место определить не удалось, господин генерал. Примерно тогда же русские начали наступление, и было не до пеленгации – в эфире такой хаос был.
– Текст?
– Отдали дешифровщикам тридцать минут назад.
– Мустер, идите за мной! – отрывисто бросил командиру опергруппы Небе и устремился к висевшей на стене карте. – Посмотрите! Здесь этот «пулеметчик» был четыре дня назад, – палец генерала полиции уперся в синий флажок, воткнутый в нее чуть севернее Бобруйска. – Отсюда, – палец заскользил вдоль шоссе Могилев – Бобруйск к следующему флажку, – была странная передача открытым текстом. И вот теперь у нас новая точка! Что вы на это скажете, инспектор?
– Основная база у них где-то вот здесь! – встав рядом с начальником, криминальинспектор обвел Кличев.
– На чем базируется ваше предположение? – Артур повернулся к подчиненному.
– Возможно, господин генерал, они связаны с местным подпольем, а встречаться в городе удобнее, меньше внимания привлекается.
– Мустер, иногда вы меня просто поражаете! В этой стране незаметно встречаться они могут где угодно! – Небе хлопнул ладонью по карте. – Какова площадь этого леса, а?
– Не могу знать, господин генерал!
– Примерно пятьдесят на сто километров, то есть пять тысяч квадратных километров, криминальинспектор! – Яду в голосе бригаденфюрера хватило бы на сто кобр. – А сколько здесь, нет, не сыщиков, просто немецких солдат, знаете?
– Никак нет!
– А вы вообще что-нибудь знаете?! Это ведь зона ответственности нашей айнзатцкоманды! Ладно, просвещу вас – в этом районе, по данным на вчерашний день, присутствуют тысяча четырнадцать военнослужащих германской армии и шестьсот сорок членов вспомогательных служб. Добавьте к этому триста сорок семь сотрудников местной полиции и лояльных к нам участников отрядов местной самообороны. Итого – четыре десятых человека на квадратный километр! Неплохо, да? И не следует забывать о том, что большинство из упомянутых мной людей сосредоточено в городах, а наши местные помощники есть едва ли в каждой пятой деревне. Посему вы сейчас берете свою команду, две роты 9-го моторизованного батальона полиции и две машины пеленгации и направляетесь в Кличев. Даю вам два дня на освоение на новом месте. Не забудьте про осведомителей.
– Слушаюсь, господин генерал! – Несмотря на бодрый ответ, выглядел криминальинспектор Мустер подавленным.
– Кстати, Мустер, – окликнул генерал уже выходящего полицейского, – в тех местах тоже хватает жидовских деревень, так что специальные мероприятия вы сможете проводить и там.
Из письма княжны Марии Илларионовны Васильчиковой[80]из Берлина брату Джорджи в Рим, 1 июля 1941 года
…Только что с Восточного фронта появился Бурхард Прусский. Он отозван, потому что он «из королевских». Он рассказывает, что там царит абсолютный ужас. Почти не берут пленных ни с той, ни с другой стороны. Русские дерутся не как солдаты, а как преступники, подымая руки вверх, делая вид, что сдаются, и когда немцы приближаются вплотную, открывают по ним огонь в упор; они даже стреляют в спину немецких санитаров, присматривающих за их же ранеными. Но они очень храбры, и везде идут тяжелые бои. Там сейчас все три брата Клари. Бедные родители!
Встретила сестер Вреде, которые только что узнали, что их брат Эдди убит. Ему было только двадцать лет, и он был всегда душой общества. Вообще-то потери на этот раз во многом превосходят потери предыдущих кампаний. И все же немцы успешно продвигаются, как этого можно было ожидать…
