Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Человек, который знает все про минус седьмой этаж. Который может туда пройти. Который на минус седьмом этаже ориентируется, как дома. Который знает, где там можно что-то прятать так, чтобы никто не нашел. Что-то большое. Пятьдесят килограммов.
В памяти Петра вспыхнула ярко освещенная ложа, ярко блестевший зал. На дебют Беловой собралась вся Москва. Вся семья Скворцовых. Вера, Виктор, Аня, Борис. Аня что-то странное тогда сказала Виктору. А он еще подумал: ну Аня, она вообще малость прибабахнутая… Что? В рокоте публики подвывали скрипки. Что сказала Аня?
Петр разлепил губы:
– Охуеть.
Света тотчас отозвалась:
– Я тоже так подумала. Ну и название: язык сломаешь. Неужели не могли просто сделать аббревиатуру? А еще лезут работать в России.
Телефон зазвонил: Полина Иванова-Бусьон.
– Да, Полина!
– Ты что, выпил уже?
– Ты что. Я же за рулем.
– Голос какой-то стукнутый.
– По жизни такой. Ну как?
– Я в системе. Какой номер?
Петр открыл в телефоне фото паспорта Ирины. Продиктовал цифры.
– …Так, посмотрим. – Полина фыркнула. – Она значится как владелица компании. Подали налоговую в срок. Сейчас я пальцем посчитаю нули. Подожди… Да уж, с такими деньгами я бы точно не работала.
Она назвала цифру.
Потом спросила:
– Ты еще здесь?
– Просто охуел, – признался Петр. – Продиктуй мне, пожалуйста, название компании по буквам.
Полина продиктовала.
Петр набирал его прямо в гугл.
– Спасибо, очень помогла.
Нажал отбой звонка. А потом – значок с лупой. Выпрыгнули результаты поиска. Петр кликнул на пер- вый же.
– Охуеть, – повторил. Если это и была любовь, она не мешала деловым интересам.
– Что там? – сунулась Света.
Петр бросил брошюру Свете обратно на колени.
– Ой! Что делаешь! Ебанулся совсем! – завизжала Света, вжимаясь в кресло.
Машина рванула с места почти по диагонали.
Петр смахнул навигатор: где искать Бориса, подсказки не требовались. Взвыли вслед клаксоны. Водители, которым пришлось бить по тормозам, несомненно, добавили к вою много неласковых слов. До Петра они не долетели.
5
Борис лежал на узкой кровати. Их в номере было две, и они с Верой сдвинули их вместе. Борис смотрел на окно, в которое бил снег. Если лежать так день, два, три – а снег будет идти, идти, идти – то залепит, занесет окно. И слава богу.
– Ничего себе, – приблизился голос Веры за спиной. – В новостях пишут, премьера сняли. В связи с этим отравлением эфэсбэшного генерала в Америке. По слухам. Ты ведь его знал?
Спина Бориса не ответила ей. Вера забралась коленями на кровать, протянула мужу телефон, открытый на ленте новостей.
– Не важно, – ответил Борис, не повернувшись. Вера бросила телефон на тумбочку у кровати. Погладила мужа по спине. Он перевернулся на спину. Глядел в потолок.
Вера восприняла это как проявление интереса.
– Ну, премьер все-таки. Пишут, то ли правда доигрался, то ли его просто бросили, как кость, всем этим западным странам, которые грозили санкциями, если президент не выступит с реакцией…
Борис закрыл лицо ладонями, провел, как бы смывая. Вера молча легла рядом. Она чувствовала теплый бок мужа.
– Ты выспишься, отдохнешь… Вернемся в Москву. К обычным делам. Компания…
– Сомневаюсь.
– Почему?
– Когда вернемся в Москву, мне скорее всего предложат национализацию компании.
– Отдать государству?
Борис кивнул.
– Но это же твоя компания!
– Брось. Ни у кого нет ничего своего. Особенно компаний.
– Но ты же ее…
– Мне просто дали ее подержать. А теперь заберут. …Не важно. Вер, помнишь, когда Аня, – Борис запнулся, подбирая выражение, – сломала ногу.
Жена молчала. Потом подтянула к себе подушку, положила на живот, обняла. Как будто хотела защитить свой мягкий живот от того резкого, что собирался сказать Борис. От того колючего, чем били воспоминания: запах дезинфектора, мятного цвета простыни, железные спицы.
– Тогда я понял: все не важно.
– Тебя тогда чуть не убили, – прошелестела рядом Вера.
– Не важно… – он вспомнил ту свою ложь, ощутил легкий укол стыда, но только легкий – ложь-то во спасение. Заговорил: – Тогда я ехал и думал только об одном. О вас. О тебе, Ане, Вите. Только вы – это то, что важно. Единственное, про что я могу сказать «мое». Мои. Моя жена, мои дети, моя семья… Вер, я до того был не очень хорошим мужем.
Она повернулась, но он уже продолжал:
– До того дня. До того, что с Аней… Я… Я ведь все понимаю, она меня до сих пор не простила.
– Ну что ты… – попыталась возразить Вера, но сама слышала, как неубедительно, фальшиво звучит ее голос.
– Да. Как она смотрит. Как говорит. Вернее, не разговаривает со мной. Она с Витей ближе, чем со мной.
– Они ближе друг другу по возрасту, чем мы – им.
– Нет, с тобой у нее иначе.
– Ну, мы женщины.
Борис положил свою руку на ее, как бы останавливая ненужные, никчемные оправдания:
– Я все сам понимаю. Но после того дня… Ты понимаешь… Я понял: вы – единственное, про что я могу сказать «мое». Моя семья… После того дня я никогда… Никогда… Как отрезал. Ни разу… Все. Никаких. Ни одной…
Он никак не мог выговорить это слово. Интрижки? Романа? Увлечения? Женщины?
Он попробовал улыбнуться:
– Я захотел стать идеальным мужем и отцом. Еще до того, как это стало модным.
– Ты всегда им был, – Вера перевернулась на бок. Положила свою вторую руку поверх его. – В моих глазах. Несмотря ни на что.
– Для меня только одно важно. Ты. Дети. Вы.
Вера прижалась покрепче.
– Все, что я делал, это только ради вас.
Они лежали, чувствуя тепло друг друга. А Борис – еще и прислушиваясь к телу жены: напряглось оно или ему только показалось?
– Давай вставать. Пора, – сказала Вера.
– Ты мне веришь?
– Конечно… конечно, верю… Вставай, – она поднялась, села.
Борис вздохнул.
– Ну что?
– Я немного ссу.
– Из-за того, что президент молчит?
– А, – махнул рукой Борис. – Нет. Там все как раз ясно и понятно. Я уже знаю, что будет.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
