продолжил:
— Особая благодарность и отличие за закрытие разлома объявляется, адепту факультетов боевой стихийной магии и проклятий, Корину Тенебрею. И адепту пятого курса факультета боевой стихийной магии Стомиану Гохре.
Подошли Корин и Стомиан став справа от меня. О награде пояснил снова ректор, и отличительные знаки были поставлены и на их форму. Дядя отдал военную честь, приложив кулак к сердцу, и подняв правую руку со сложенными двумя пальцами вверх. Мы и остальные адепты повторили военный жест и снова прозвучало троекратное «ура».
После этого прозвучала команда «Разойтись!» и адепты начали переговариваясь, покидать площадь. Только самые любопытные предпочли задержаться, с интересом рассматривая главнокомандующего. Не спешили покидать площадь девушки.
Дядя смотрел на меня, а я приподняла бровь вопросительно. У уха появилась «говорилка», и я услышала «Встретимся позже» слышное только мне. Персиваль меня узнал и топтался, не смея без команды подходить. С гончей у нас были особые отношения. Персиваль, как порождение мрака эмоций не испытывал. Но за счет связи с дядей, ко мне относился как к объекту для защиты, и позволял себя обнимать иногда. На большее он был не способен.
Дядя вместе с ректором возвращался в главный корпус.
Мне пришлось идти со всеми в общежитие, с нетерпением ожидая встречи. Впереди всем предстояло занятие по боевой подготовке, но не мне. Я едва не припрыгивала от радости в ожидании долгожданной встречи с родственником. Моя команда по-доброму посмеивалась над моим приподнятым настроением.
И каково было мое удивление, когда в гостинной мы застали ректора и дядю, ожидающих нас у столов? Все замерли, увидев фельдмаршала посреди комнаты. А я, взвизгнув, в один прыжок кинулась к любимому дядюшке на шею. Он поймал меня, обнимая и смеясь в ответ. Абсолютно все мысли в этот момент вылетели из моей головы от радости. Я почувствовала, как в ногу уткнулся носом Персиваль.
— Я же говорил… Сдержанность, не является отличительной чертой вашей племянницы, — услышала я ворчание лорда Сенье.
Моя команда стояла у двери, смотря на нас. Самые большие глаза были у Элдрина. Недовольно взирал Тенебрей. С восхищением Стомиан и Тирел. Ректор ушел к диванам и сел там в кресло.
— Ты же передал, что позже встретимся! — заметила я, с силой обнимая дядю. — Обманщик! Я думала, придётся ждать до вечера…
— Племянница? — озадачился дроу.
— Ты бываешь на редкость туп, Элдрин, — заметил Тирел тихо. — Это же очевидно!
— Зато у моей племянницы полно других достоинств, Лонгрен, — ответил дядя ректору, опуская меня на ноги. — Так что, засунь свое мнение в… сам догадаешься…
Лорд Сенье скривился. А дядя, приобнимая меня, посмотрел на остальных.
— Дядя, познакомься, это моя команда по магическим играм, — взялась я знакомить всех. — Стомиан Гохре, Корин Тенебрей, Тирел Леманн и Элдрин Ризгас.
Я называла в том порядке, в котором выстроились ребята.
— А это мой дядя — Эштон Даэрон Сорель.
Дядюшка внимательно всех рассматривал.
— Ризгас и Тенебрей, значит, — пробормотал он, прищурив глаза. И я вопросительно посмотрела на него. Дядя снова перевел взгляд на меня и тут же нахмурился. А ребята разошлись кто куда по гостинной, продолжая наблюдать за нами.
— А скажи-ка, Лонгрен, что это ты сделал с моей племянницей? — грозно развернулся мой родственник к Сенье.
Ректор сначала не понял и напрягся, а потом, видимо, догадавшись, ответил:
— У нее сфера почти лопнула, пришлось ограничение ставить.
Дядя отстранил меня, рассматривая еще пристальней.
— За то, что поставила щит Карахо и держала его более пяти минут? — уточнил фельдмаршал.
— Источник причинял сильную боль, — заметил ректор.
— Я б на тебя самого ограничение поставил, — проворчал дядя. — И она, что так ходит почти неделю? Ты идиот, Сенье!
Ректор поднялся и нахмурился:
— Эштон… Я ведь почти забыл, почему не люблю с тобой общаться! Ничего не меняется… Ты остаешься таким же хамом. И племянницу воспитал по своему подобию.
Вот тут дядя коварно улыбнулся. Я-то знала, что его прямота — это провокация. Ему нравилось шутит и дразнить окружающих.
— Но моя племянница спасла твою! Так что, если завидно, и хочешь взять уроки по воспитанию… обращайся. Я всегда готов помочь и чему-то тебя научить! А то в своей академии, ты совсем конторской крысой станешь.
Ректор начал постукивать носком ботинка по полу.
— Не недооценивай меня Сорель!
— Что ты! И в мыслях не было, — воскликнул дядюшка. — Проверим?
И хлопнул ректора по плечу так, что тот чуть не согнулся пополам. Лорд Сенье промолчал, недовольно смотря на фельдмаршала. А дядя улыбался ему самой многообещающей улыбкой.
— Ладно. С «любезностями» закончим, — перестал зубоскалить он. — Давай, Лея, исправлять это недоразумение. Ограничение надо снять.
И я подпрыгнула от радости, хлопнув в ладоши. Об этом я мечтала последние два дня.
— Не рановато? — стал переживать ректор.
— Угомонись, Лонгрен. Если бы ты был умнее, знал бы, что ограничение нужно ослаблять понемногу. Лея должна научиться справляться и с такой сферой. Она же не раскололась полностью. А твое ограничение может причинять не меньшую боль, — пояснил дядя. — Лея, нужно лечь, будет немного больно и неприятно.
Я была готова на все, лишь бы снова почувствовать свою магию и согласно кивнула.
— А ну, кыш! Освободите диван, — бросил дядя Тенебрею и Тирелу, сидевшим рядом.
— Может нам уйти? — предложил Тирел вставая.
— Сидеть! — приказал фельдмаршал командирским голосом, и вампир плюхнулся рядом с драконом. Тенебрей предпочел пересесть в кресло. — С вами чуть позже… Сначала с Леей разберусь.
Ризгас напрягся, подобрался Гохре и Элдрин. Только Тенебрей оставался таким же расслабленным продолжая хмуриться.
— А тебе, светлый вампир, вообще должно быть интересно, как со сферами работать. Единственный случай, за всю твою жизнь может представился. Ты же лекарь?
Тирел кивнул. Я легла на диван и приготовилась. Дядя присел рядом и положил руку на солнечное сплетение.
— Лея, смотреть в глаза и сосредоточиться на дыхании, — говорил он мне тихо и спокойно. — Как только уберу ограничение, магия вспыхнет, перенаправь ее на что-то неопасное и нейтральное. Потом она успокоиться и начнет стихать.
