Услышав сзади судорожный вдох, Вал вытянул правую руку и, привстав на носочках, потянулся к расположенной на расстоянии вытянутой руки соседней перемычке. Ухватившись за неё сначала подушечками пальцев, а потом и всей ладонью, он напряг мышцы пресса и оттолкнувшись, перепрыгнул на узкую металлическую основу.
Секунда — и его мощное тело спрыгнуло на бетонную плиту, сорвав с губ облегченный вздох. Ведущая на балкон дверь была открытой, и этот факт послужил очередным добрым знаком.
Шагнув в квартиру, Вал первым делом обратил внимание на отблески работающего телевизора и, увидев, что в просторной гостиной никого нет, с замиранием сердца прошел в ванную, ожидая увидеть там окровавленное тело.
Признаться, как бы ни храбрился, а разыгравшееся не на шутку воображение рисовало не самые радужные картины. Оказалось, только зря себя накрутил. По ходу, её действительно не было дома, и вся эта тема с сообщением было не чем иным, как своеобразной местью за растоптанные чувства.
— Вот стерва, — выдохнул облегченно, обессилено прислонившись плечом к дверному косяку. Ванна не то, что не носила следов крови. На ней даже не было капель воды, а это значило, что ею никто не пользовался за прошедшее время.
Ну что же… Не сказать, что у Вала поубавилось желание придушить тварь, но легкий тремор отходняка всё же дал о себе знать, расслабляя напряженные мышцы. Если чертовка думала, что смогла таким образом привлечь к себе его интерес — она глубоко заблуждалась. Теперь пускай пеняет на себя, потому как Валу стало похер и на её положение, и на свое возможное отцовство.
Развернувшись, уже хотел покинуть квартиру, как вдруг, сердце гулко колотнулось о грудную клетку, вызвав во всем теле парализующую оторопь. Не от страха, нет. А от ощущения неминуемой катастрофы. Медленно обернувшись, мужчина сосредоточился на тонком лучике света, проникающем в коридор через неплотно прикрытую дверь, и в ту же секунду почувствовал, как стряхнуло от страха внутренности.
Вал судорожно сглотнул и распахнув с похолодевшим сердцем вызвавшую подозрение дверь… едва не наступил на лежавшую на полу девушку.
— Боже-е-е… — подкошено рухнул на колени, будто кто-то ударил по ним железным прутом. Рядом с телом Военбург валялась полупустая баночка снотворного, и Вал сдавленно выдохнул в ладони, поняв, что все его опасения оказались реальными.
Он тер свирепо лицо, давился мучительным стоном, сдавливал виски, пытаясь стереть из памяти представшую картину. Чёрная, изнуряющая ярость сменилась невыносимой болью. И эта самая боль неотвратимо и неизбежно ломала его изнутри, наполняя каждую клеточку невыносимым чувством вины.
Всё, что происходило потом, помнил сквозь мутную полиэтиленовую пленку, которая вакуумом опустилась на голову, преподнося окружающие его предметы в виде расплывчатых контуров.
Все его действия были на автомате, лишенные каких-либо эмоций.
Проверка реакций. Определение пульса. Выяснение других повреждений. Всё быстро, четко, ни секунды на промедление.
Подорвавшись на ноги, бросился в прихожую, помня, что видел там телефон и, набрав трехзначный номер, приготовился ждать соединения.
Когда диспетчер оформила вызов и заученным, лишенным эмоциональности голосом заверила, что скорая уже в пути, Вал поспешил открыть входную дверь и вернулся к девушке. Приподняв её на руки, обхватил длинными пальцами тонкую шею в надежде нащупать пульс и крепко прижал к груди бесчувственное тело, прислушиваясь к окутавшей их зловещей тишине.
— Вы с нами? — нетерпеливо бросил на ходу парамедик, следуя за носилками.
Вал дал указания доставить Военбург в частную клинику, опасаясь, что в государственной могут не проявить должного профессионализма.
— Я следом, — кивнул на внедорожник, испытывая легкую дрожь отходняка. Скорая приехала за считанные минуты и, обследовав наспех Марину, суетливо увозила её в больницу. У неё наблюдалось состояние комы, нарушение дыхания, низкое артериальное давление. Ещё каких-то десять минут — и девушка могла умереть от остановки сердца, так что Валу следовало гордиться собой за своевременное вмешательство. Но даже сейчас, когда его заверили, что самое страшное осталось позади, на душе всё равно было хреново.
Конечно, страшно представить, как бы всё сложилось, пусти он всё на самотек. Да он бы рехнулся, узнай, что Военбург не стало по его вине. Обострившееся чувство вины давило на измученное сердце, не позволяя вдохнуть на полную грудь и умело отравляло сознание, то и дело рисуя перед глазами находившуюся без сознания девушку.
Так и не понял, что послужило тому причиной. Да, он вытолкал её из квартиры, грозясь уничтожить, но, блин, понятное дело, что никто бы её и пальцем не тронул. Максимум, чтобы он тогда сделал — силой отвез в аптеку и затолкал в глотку таблетку противозачаточных. Всё. У него потом такой треш начался, что он и думать о ней забыл.
Беременна — так и быть. Никто не собирался её убивать за это. По ходу дела разобрались бы, что да как. Но чтобы учудить такое, да ещё когда получила от него желаемое — в голове не укладывалось. Это не просто шантаж, который он ещё мог понять с учётом её возраста. Это серьёзный шаг, который мог повлечь за собой не менее серьёзные последствия.
С Военбург Вал переключился на зародившуюся внутри неё жизнь. Хорошо, если употребленная ею доза никак не повлияет на дальнейшее развитие плода, а если повлияет? Если ещё на стадии деления клеток даст сбой и повлечет за собой неотвратимую цепочку нежелательных изменений?
Дура! И кому только сделала хуже?
Скорая уже скрылась из виду, огласив округу оглушающим воем сирены, а собравшиеся у подъезда зеваки и не думали расходиться, строя догадки по поводу случившегося. Встретившись обеспокоенным взглядом с Маринкиным соседом, Вал горько улыбнулся ему и, махнув на прощание рукой, забрался в салон внедорожника.
Как и предполагал, телефон остался на пассажирском сидении, и сейчас перед Дударевым предстала очередная сложность в виде оповещения Маринкиной родни.
А кому звонить-то? У него не было ни одного контакта, кроме Юлиного номера и то, ей бы он не позвонил ни при каких обстоятельствах. Конечно, можно было написать сообщение, однако Вал не стал рисковать. Как бы она тогда объяснила свою осведомленность, если априори не могла быть в курсе случившегося? Нет уж, лучше держать её от этого дерьма как можно дальше.
Так как на улице стояла глубокая ночь, Вал решил пока просто поехать в больницу, а уже утром поручить Альбине задание пробить контакты Маринкиных родителей и самому поставить их в известность.
Выехав из дворов на дорогу и взяв курс на ближайшее отделение больницы, вспомнил, что обещал позвонить Егору. Придерживая руль левой рукой, правой потянулся за сотовым и, сняв разблокировку, обнаружил на экране херовую тучу неотвеченных с одного и того же стационарного телефона. Первой мыслью было не перезванивать, мало ли, вдруг ошиблись, но потом всё-таки передумал. И каково же было его удивление, когда на том конце связи послышалось:
