«Упорядоченным»!
Гущин и Харченко, не сильно понимавшие в данной теме, покосились на Бесфамильного, чтобы понять, насколько это из ряда вон выходящий факт. Судя по тому, что начальник «Нулевки» молча откинулся на спинку, сверля снимки взглядом и сидел так, почти без движения, минут пять, это было действительно нечто странное.
— Валерий Радиславович? Вас это так поразило?
— Поразило? О нет! Я в полнейшем восторге! Каков шельмец а, товарищи? Все привыкли думать, что экстраординарные способности проистекают из сильной связи с Структурой, а у него она отсутствует! По факту, он еще более обычный человек чем мы, так как исследования свидетельствуют, что, в той или иной мере, зачатки способностей есть у каждого, пусть и крайне слабые. У всех, кроме него. И все, что он творит, он творит чисто на опыте и знаниях!
— Но позвольте… — удивленно поинтересовался Харченко, — Если у него нет связи с Структурой, это объясняет его непробиваемость для спецкадров, но как быть с гражданкой Ливией? Она же его увидела тогда… Когда решила, что он Ересиарх?
— Я тоже задался этим вопросом, — согласно покивал Матренин, — Долго голову ломал, пока наконец не разобрался. Представьте себе — он использовал чужую связь!
— Чужую? А так можно?
— Оказывается — да! У гражданки Ливии была связь с неким Чойсом. Ею он и воспользовался. И не просто воспользовался, а передал ей инициирующую информацию, спровоцировавшую видение.
— Инициирующую информацию?
— Стихи. И при помощи стихов же Ливия, в комплексе, вызвала его на беседу.
— Как это работает?
— Пока не знаю, но обязательно выясню. Это очень многообещающая тема. Кстати, насчет гражданки Ливии, — Матренин недовольно покосился на Гущина, — Ваш Лапушкин, батенька, меня уже достал, грубо выражаясь… Она ему так нужна?
— Ну разумеется — молодой, физический выносливый специалист, способный быстро просчитывать вероятности на ближнюю перспективу. Считай готовый оперативник, да еще и с опытом работы, каким-никаким. А что достал, так тут уж ничего не поделаешь — ему по должности положено вцепиться и держать.
— Хорошо — посмотрю, что с этим можно сделать. Потом, а то Валерий Радиславович уже недобро на меня косится.
— Я просто предпочитаю быть сосредоточен на теме.
— Понимаю. Так вот. У меня есть версия, что отсутствие связи с Структурой объясняет, почему китты были заинтересованы его освободить и так настаивают, чтобы мы его не задерживали. Вы слышали о «Детерминистской машине»? Я думаю, что он — её «слепое пятно»!
— Вы имеете в виду ту машину, которая предсказывает будущее? — уточнил Гущин.
— Не предсказывает, а рассчитывает. Китты сумели наложить лапу на артефактный вычислительный комплекс огромной мощности, который способен, анализируя вероятности, давать высокоточные прогнозы относительно будущего.
— Правда, не сильно утешительные, насколько я помню?
— Да. «Машина» уже несколько раз предсказывала киттам упадок и вымирание, но они, каждый раз, умудрялись, в прямом смысле «обманывать судьбу». А обмануть «Машину» можно одним способом — внести в её расчеты элемент хаоса, который она учесть не сможет.
— Все верно, — кивнул Матренин, — Все исследователи, работающие по этой проблеме, сходятся в одном — существует один или несколько не учитываемых ею факторов, вносящих погрешность в расчеты. «Слепые Пятна». То, что «Машина» не видит и не может проанализировать. А, поскольку, судя по всему, данные для анализа «Машина» берет из Структуры, он для неё просто не существует и о его действиях она узнает постфактум. Вот почему китты заинтересованы в том, чтобы он не сидел в клетке, а бегал по миру — чем больше хаоса он создаст, тем больше у них будет окно возможностей, чтобы отменить очередное «негативное» предсказание.
— Кстати об этом, — задумчиво хмыкнул Харченко, — Раз уж мы с киттами теперь дружим, может запросить у них информацию? Я так понимаю, что, благодаря этому «элементу хаоса», прогнозы «Машины» не точные, но нам бы, хотя бы в общих чертах понять, что ждать?
— Тут есть такая тонкость — у них о «Машине» знает только узкий круг лиц. Это один из самых охраняемых секретов Территории Китов. Если они поймут, что мы в курсе, может выйти неудобно…
— Серьезно? Ай да мы… Я, что-то, даже, за делами, не вспомню, откуда информация пришла. Ваши? Наши?
— Мои… — скромно помахал Матренин, — Дело в том, что работа подобной машины вызывает заметные отклонения от нормального распределения вероятностей. Мы собрали статистику, построили математические модели, проанализировали данные…
— Научная работа, ясно… — вежливо прервал его Гущин.
— Да. Как она выглядит и на каких принципах работает уже не столь важно. Её назначение и возможности, в общем, нам ясны, а это главное.
— Понимаю. Вы, кстати, нам подобное построить сможете?
— Пока, увы, батенька, никак. Вычислительные мощности не позволяют.
— Тогда надо придумать, как киттам это аккуратно подать… Кстати — Петефельд в их поле зрения не попадал?
— Нет. Но судя по найденным в комплексе документам, Петерфельд сотрудничал с Миледи. Как минимум, касательно перестройки «Эвоката».
— Не только… — хмыкнул Пастухов, — Судовой врач Вареникова, Ганс Кригер, сообщил, что Петерфельд интересовался практиками горных ведьм, для чего занял у Миледи некую силу. Правда достоверность этого под вопросом, так как сообщившая эти сведения гражданка, мягко говоря, не от мира сего, но все таки.
— Ганс Кригер, если мне помнится, беглый ученый, который устроился к Вареникову судовым врачом? — уточнил Матренин.
— Все верно.
— И который сумел записать сигнатуры «Эвоката»?
— Он самый… Вы его знаете?
— Да. Он был фигурантом крупного скандала. Поставил опыт на своих коллегах. Не все это пережили.
— Мы в курсе. Вареников, по всей видимости, тоже.
— Хорошо. Просто счел нужным проинформировать. Кстати, об опытах… Валерий Радиславович, если вам не сложно, выделите мне несколько групп. Та необычная «И-форма», которую Земцов обозначил в докладе как «Альфа»…
— Хотите, чтобы мы попробовали взять её живьем и потыкать в неё приборами? Это будет сложно…
— Надо попробовать. Наблюдатель утверждает, они более информированы чем рядовые особи.
— Хорошо. Но, в таком случае, и от вас нужна ответная любезность.
— Я весь в внимании?
— Скажем так… — Бесфамильный поиграл пальцами подбирая слова, — Вы сможете покрыть спецслоем танк?
— Танк?
— Да. Башня, гусеницы, броня… Танк. А то драться при помощи легкого вооружения с двадцатиметровой дурой удовольствие, я вам доложу, такое себе… Ладов в красках описывал. А вот с танком — другое дело.
— У вас есть танк? И как вы, простите, собираетесь спускать его в шахту? Как достанете из карантинной камеры?
— Это уже мои проблемы. Так сможете, или нет?
— Сможем, но какой смысл?
— Я же уже упоминал — «Бета-форма» с металлом работала без ограничений. С кораблем Вареникова ситуация, опять таки. Если какая-то тварь его захватит — мало не покажется.
