— Когда на меня так давят, я вообще ничего сделать не могу, — вполголоса, шипя змеей, принялась чинить я оправдания.
— Ты не права, — так же шепотом ответила Окара. — Знаешь, я ведь дракон и знаю о пламени достаточно, чтобы понять: огонь стихия страстная. И раз ты не в силах сама дать ему волю, тебя нужно растормошить. Ты пытаешься все держать под контролем, а злость контролю поддается с трудом. Вот он, — мотнула головой она в сторону эльфа, — и провоцирует тебя, чтобы ты не перегорела.
— Верно, — поддакнул Дион, и с видом профессора принялся вещать. — Магическая энергия имеет свойство застаиваться. Тебе необходимо магичить, иначе тебя однажды может попросту разорвать.
— Успокоил, — хмыкнула я, устало сгребая последнюю чашку и позволяя лесному подхватить короб и отнести его в подсобку.
Странно, но после этого всплеска на душе действительно стало значительно легче. Словно я наконец хорошенько выспалась, выплакалась и наелась шоколада до отвала. И все это одновременно.
— У нас, иппорианцев, — совсем беззвучно пролепетала Окара, будто читая мои мысли, — сущность раскрывается еще в детстве, а ты ведь немного другая, — драконица выразительно поглядела на меня, пришельца из другого мира, в котором о магии душевно здоровые люди вообще не говорят. — Значит, придется раскрываться так. Метод жестокий, но зато действенный.
— Наверное, вы правы, — наконец согласилась я с друзьями. — И все же хотелось бы как-то помягче что ли..
— Пришлая! — возможно, Ривел слышал наш разговор, поэтому и вложил в свой голос всю возможную жесткость и резкость. — Вы чего тут копаетесь до сих пор?
— Так у нас больше нет занятий сегодня, — заикаясь, выдавила я, — профессор.
Окара, сердито сверкая глазами, тут же невзначай подтолкнула меня, мол: «Да прояви ты уже наконец крепость духа, мямля!».
— Как нет? А занятие по высшему целительству?
Я с удивлением глядела на остроухого: «С утра руны у первокурсников, а затем еще и магия стихий. Может, он переутомился или вовсе с ума сошел?»
— Я ведь занимаюсь на отделении Стихийной и Боевой магии, — аккуратно начала я.
— Помню. Не скажу, что рад этому, но… разве я не говорил? — Ривел открыто довольствовался моим обескураженным видом. — Раз так, то говорю. Беря во внимание исключительность ваших урожденных способностей, помимо занятий на стихийном отделении, три раза в неделю у вас будут дополнительные занятия по целительству. С профессором Дориусом мы все обговорили. Он охотно согласился принять еще одного студента.
— Спасибо, профессор!
Неожиданная радость даже мешала поблагодарить заботливого эльфа как следует. По правде говоря, сделать выбор в пользу боевой магии мне было сложно. Выбор, как известно всегда выступает в совокупности с определенными жертвами. Вот и я душой хотела исцелять, мечтала научиться управлять своим даром, чтобы помогать с минимальным для себя ущербом, как это делал Леонард. Но умом понимала: научиться защищать себя в таком мире, где то Федерация, то еще бог знает кто покушается на твою жизнь, все же важнее.
— Некогда болтать, — нетерпеливо прихлопнул тем временем Ривел в ладоши. — Живо на пятый этаж.
Снова бормоча нескладные благодарности, я, попрощавшись с Окарой и Дионом, рванула бежать. Добралась быстро. За те месяцы, что живу здесь, хотя бы ориентироваться мало-мальски начала.
— Ты ведь к Ривелу подрядилась! — ошарашенно глядела на меня Ума, с измученным видом выходя из дверей учебной аудитории. Занятия у целителей, как и у стихийной группы, тоже закончились.
Я пожала плечами, протискиваясь мимо белокожей нимфы. Габриэль наморщила нос, увидев меня, но смолчала. Она вообще стремительно теряла авторитет в студенческом обществе и нападать больше не смела. Думается, причиной была все же не я, а желчность юной красавицы и неумение хранить чужие секреты. Ведь то, о чем знает Белоснежка, знают все. Это уже стало своего рода аксиомой.
— Но как ты…?
— Удача, — улыбнулась я, опередив вопрос Умы, глядя, с какой неподдельной радостью навстречу мне ковыляет старик Дориус. — Чистая удача. Не без капельки эльфийского благородства, разумеется.
Нимфа усмехнулась, качая головой. Она была рада, ведь теперь ей будет с кем обсудить свои магические достижения на целительском поприще.
* * *
Вот уже больше получаса нимфа бродила по комнате, хватая то одну, то другую вещь и бросая ее на дно своего дорожного чемодана. Для нее оказалось самой настоящей проблемой собраться в дорогу.
Я же сидела на кровати, напоследок пролистывая полюбившиеся книги по теории магического боя. Моя нехитрая поклажа, один-единственный холщовый мешок, да учебная сумка с тетрадками и конспектами, с вечера стояла в углу возле двери.
«Сгущение воды до желеобразного состояния» — называлась глава. Я с жадностью глотала строки, чтобы успеть запомнить хоть еще чуть-чуть, ведь мне как укротителю огня с водной стихией работать было куда сложнее.
— От одной мысли, что мы с тобой больше не встретимся, — с видом полного бессилия уселась ко мне на постель нимфа, — мне становится дурно, Лиза.
Я оторвалась от чтения, мысленно жалея, что библиотечные книги нельзя взять с собой.
— Мы еще увидимся, Ума.
— Ага, — с сомнением протянула девушка. — Уйдешь в свой мир земельный, и поминай как звали.
— Земельный, — хохотнула я, поднявшись и приобняв подругу за плечи. — Хорошо, не подземельный, — Ума слабенько улыбнулась и тут же вскочила.
— Чуть не забыла! — согнулась она в три погибели и принялась шарить под своей кроватью. — Это тебе! Подарок.
Девушка с торжествующим видом изъяла из подкроватной темноты глиняный горшочек.
— Что это, "Винни"? — засмеялась я, глядя на озадаченную нимфу. — Надеюсь, мед?
Ума и ухом не повела, лишь невозмутимо стряхнула с коленок пыль. Похоже, Дион был прав. К моим иномирным странностям вполне можно привыкнуть.
— Нет, не мед. Это цветок, — принялась она любовно гладить листочки. — Ирия, называется. Очень-очень редкий. Ирия уже не растет в природе, только в оранжереях. Ее архисложно вырастить, она всходит глубоко под землей, а на поверхности появляется лишь лет десять спустя. И то всего на один день, но я помагичила над ней немного.
— Здорово, — переняла я горшочек из рук нимфы, опасаясь, как бы эта драгоценная Ирия не зачахла по пути. — Спасибо!
— Пожалуйста. Она зацветет, — с сомнением добавила Ума. — Когда-нибудь. Наверное.
Снова с неловким видом рассыпая благодарности, я поставила горшочек на стол и раскинула руки для объятий.
— Я буду скучать по тебе, Ума Валетти, — стиснула я чудаковатую травницу в объятиях.
— И я буду скучать, Лиза Пришлая, — совсем скисла нимфа, захныкав. — Очень буду скучать!
