Катарина очнулась в больнице.
Она как-то сразу и поняла, что находится в больнице, хотя прежде ей и не случалось попадать сюда. Голова болела. Да и не только голова. Все тело налилось свинцовой тяжестью, и малейшее движение вызывало мучительные спазмы мышц.
Впрочем, она жила и… и это было хорошо.
— Проснулись? — рядом сидел человек.
Катарина попыталась разглядеть его, но увидела лишь темное расплывающееся пятно.
— Не спешите, это болезненное состояние сохранится некоторое время, — человек поднялся и отодвинул занавески. — Сейчас утро. Вы были без сознания три дня. Еще три вас держали в пологе сна по моему распоряжению.
От света на глаза навернулись слезы.
— И как только мы поговорим, вас вернут в сон.
— З-са… сачем? — голос сиплый, сорванный. И горло — что труба треснувшая. Она сама, Катарина, что треснувшая труба.
— Во сне легче восстановить повреждения, которые вам нанес демон.
Он был молод.
Почти как Хелег. И силен… почти как Хелег.
Спокоен.
Уверен и даже самоуверен.
— Я… ничего…
— Во дворе этого дома нашли небольшое кладбище. В подвалах — еще одно… и мы вынуждены признать, что наши ряды не столь чисты, как хотелось бы, — сказал человек и, будто спохватившись, представился. — Эльхар Наругви. Дознаватель по особо важным делам. Специальные полномочия…
Катарина прикрыла глаза.
Специальные полномочия означали, что ее, Катарины, судьба всецело в мягких руках этого вот человека. И захочется ему отправить Катарину в тюрьму, ее препроводят прямиком из этой вот палаты. Даже если он вздумает Катарину добить здесь и сейчас, никто ему и слова поперек не скажет.
— Вам нечего бояться, — Эльхар встал перед окном. — У нас имеются показания Раррис Шемпер, сотрудницы Особого отдела…
Это кто…
Память была тугой, неподатливой. И голова работала плохо, но Катарина сообразила, что речь, похоже, о той пропавшей девушке.
— Ее…
— Выкопали. Физически она не пострадала, но, надеюсь, понимаете, что для разума подобные эксперименты крайне губительны.
Катарина облизала губы.
— Что…
— Лечение. Восстановление. И перевод на бумажную работу. Она не возражает…
— А…
— Марена Шегвиц также дала признательные показания.
Катарине почудилось, что Эльхар усмехается.
— К сожалению, здесь все не так просто. Ее работы… вызвали немалый интерес, — он постучал мизинцем по стене. — Как и работы вашего наставника, которые были незаслуженно забыты. В свете последних событий нам пришлось их изъять. Временно. Вы ведь не возражаете?
Можно подумать, возражения что-то да изменили бы.
— Нет? Великолепно… в целом картина вполне ясна. И обращение к демону в свете представленных событий видится вполне закономерно и оправдано…
Катарина кивнула.
— Пить?
Ей подали кружку с водой, которая отчетливо пахла лекарствами.
— К сожалению, существ подобного плана крайне затруднительно контролировать, тем более человеку, лишенному дара.
— Я…
— Чудо, что вы остались живы, — вполне серьезно произнес особист. — И в своем разуме… вам несказанно повезло, что случился стихийный прорыв…
…прорыв?
…стихийный?
— Вы должны знать, что произошло, — произнес Эльхар спокойно. — Вы и еще двое сотрудников Особого отдела… обнаружили логово… скажем так, убийцы. Вы попытались осуществить задержание и спасти жизнь невинной девушки…
Катарина прикрыла глаза.
Конечно.
Ее не допрашивают. Ее ставят в известность, что и как нужно говорить… не при допросах, но…
— К сожалению, этот человек оказался силен. И достаточно безумен, чтобы обратиться к существам иного мира. Ваш жених и его коллега погибли, пытаясь закрыть прорыв…
…логично, неужели Катарина и вправду надеялась, что они признают вину?
— Это огромная утрата для всего Особого отдела… их наградят. Посмертно.
Кривоватая усмешка.
— И я…
— И вы подтвердите при случае, что героический их подвиг спас многие жизни. И будете убедительны.
— Но…
— Вы же разумный человек, — Эльхар присел у кровати. — И понимаете… не можете не понимать, сколь важно сейчас выступить единым фронтом. Слабость недопустима. Речь не обо мне или вас, или них… поверьте, там… они будут наказаны сообразно проступкам…
Он действительно верит в это?
Верит.
— Дело в благополучии страны. Сама идея того, что наши… коллеги способны на нечто… подобное, — теперь Эльхар с трудом подбирал слова. Или притворялся, что с трудом подбирает слова. — Разрушит веру в Особый отдел. В Князя. В наши идеалы… а в свете последних перемен, когда мы сблизимся с Познаньском, проникновение разрушительных буржуазных идеалов неминуемо. И вы, если и вправду столь разумны, как о вас отзываются, должны понимать, что многим обывателям их жизнь покажется… притягательной.
Катарина сглотнула.
Молчать?
Она будет молчать. Если им нужно это. Говорить? Что ж, она расскажет именно то, чего от нее ждут. И если повезет, то этого будет достаточно, чтобы…
— Что будет со мной?
— А что будет с вами? — притворное удивление, сладкое, как масляный крем на торте. — Вы поправитесь… конечно, это займет некоторое время, месяц-другой… но посещения мы разрешим раньше. Надеюсь на вашу сознательность.
Катарина смежила веки.
— Думаю, отдых в горах вам не повредит… все-таки само присутствие демона действует на людей… тяжело.
…и в этих горах Катарина останется.
В каком-нибудь тихом месте, где…
— Вам не стоит бояться, — теперь Эльхар явно использовал силу.
Во благо, само собой, исключительно из желания ее, Катарину, избавить от ненужных сомнений и страхов. Но его дар причинял откровенную боль. И Катарина сцепила зубы, сдерживая стон.
— Меня уполномочили также предложить вам работу… не оперативную, боюсь, к ней вы больше не годны…
…архив?
…библиотека?
…в закрытых здравницах тоже имеются библиотеки. Конечно, если Катарина доживет до…
Нельзя показывать свой страх, особенно, когда тебя убеждают, что для страха нет оснований.
— …но развивать идеи вашего наставника… вы, пожалуй, единственная, кто может называться его учеником по праву. То, что мы не можем предать случившееся огласке, еще не означает, что мы готовы закрыть на это глаза. Мы потратим все силы, чтобы предотвратить аналогичные преступления…
