— Скажешь, что едешь к Эдди Прю.
Голос пропал. Я положил трубку.
Была почти половина двенадцатого, когда я выкатил машину из гаража и поехал по направлению к перевалу Кахуэнга.
17
Милях в двадцати от перевала к предгорью поворачивало широкое шоссе с цветущим мхом на раздельной полосе. Ни одного дома вокруг. Шоссе протянулось на пять кварталов, а потом неожиданно оборвалось. Дальше шла, ныряя в горы, извилистая дорога. Это и была Веселая долина.
На склоне первого холма у дороги стояло низкое белое здание с черепичной крышей. У входа, под козырьком, на освещенной прожектором табличке значилось: «Полицейский патруль Веселой долины». Между раздвинутыми створками ворот на дороге светился квадратный белый знак со словами СТОП. Второй прожектор высвечивал дорогу перед знаком.
Я остановился. Человек в форме со звездой и с пистолетом в плетеной кожаной кобуре через плечо посмотрел сначала на мою машину, а потом на прибитую к столбу доску:
— Добрый вечер. Номера вашей машины у меня нет. Это частная дорога. Едете в гости.
— В клуб.
— В какой?
— «Веселая долина».
— У нас он числится под номером 8777. Клуб мистера Морни?
— Да.
— Вы не член клуба?
— Нет.
— В таком случае я должен выписать вам пропуск. Либо на имя члена клуба, либо на постоянного жителя Веселой долины. Здесь только частные владения, понимаете?
— Я смотрю, вы не любите незваных гостей.
— Не любим. — Он улыбнулся.
— Меня зовут Филип Марло. Еду к Эдди Прю.
— Прю?
— Секретарь мистера Морни. Секретарь и телохранитель.
— Подождите минуту.
Охранник подошел к двери и что-то сказал. Другой человек в форме, сидевший в здании, подключился к рации. Сзади подъехала машина и стала сигналить. Из открытой двери патрульного отделения доносился стук пишущей машинки. Тот, кто говорил со мной, посмотрел на гудевший автомобиль и махнул ему. Автомобиль объехал меня и растворился в темноте — длинный открытый «седан», на переднем сиденье три красотки, во рту сигареты, подведенные брови, вид залихватский. Автомобиль сверкнул огнями на повороте и скрылся.
Человек в форме вернулся и положил руку на дверцу машины.
— Все в порядке, мистер Марло. Пожалуйста, зарегистрируйтесь у полицейского в клубе. Клуб в миле отсюда, направо по шоссе. Увидите освещенную стоянку и номер на стене дома. Только номер 8777. Пожалуйста, не забудьте зарегистрироваться.
— Зачем?
— Мы должны точно знать, куда вы едете. — Очень спокоен, очень вежлив и очень строг. — В Веселой долине есть что охранять.
— А что будет, если я не зарегистрируюсь?
— Вы шутите? — Его голое напрягся.
— Нет. Просто интересно.
— Пошлем за вами пару патрульных машин.
— Сколько же их у вас?
— Клуб в миле отсюда, мистер Марло.
Я посмотрел на его пистолет в кобуре у пояса, на жетон, прикрепленный к рубашке.
— И это называется демократией, — сказал я.
Он обернулся, потом сплюнул себе под ноги и опять облокотился на дверцу машины.
— Ты не один такой, — сказал он. — Я знал парня из клуба Джона Рида. В Бойд-Хайтс.
— Борец за светлое будущее. Как и я.
— Все эти революционеры хорошо начинают…
— Это точно.
— С другой стороны, чем они хуже здешней шайки богатых жуликов?
— Не ругайся, может, когда-нибудь сам будешь жить здесь.
Он опять сплюнул.
— Не стану я здесь жить, даже если бы мне платили по пятьсот тысяч в год и укладывали спать в шифоновой пижаме, с жемчужным ожерельем на шее.
— Тебе не угодишь.
— А ты попробуй. Я человек покладистый.
— Ладно, зарегистрируюсь у полицейского в клубе.
— Предай ему, чтоб помочился себе в левый карман. Скажи, я очень просил.
— Передам.
Сзади подъехала машина и загудела. Я тронулся. Темный лимузин величиной с дом пронзительным гудком сдул меня с дороги и прошелестел мимо.
В долине ветер стих, и луна светила так ярко, что казалось, будто черные тени выбиты резцом гравера. За поворотом передо мной раскинулась вся долина. На холмах, и у подножия холмов белели тысячи домов, светились десятки тысяч окон, а над ними — держась подальше от патруля — почтительно склонились звезды.
Выходившая на дорогу стена клуба была белая и глухая, без входной двери и окон в цокольном этаже. Номер на стене небольшой, но ярко подсвеченный фиолетовым неоном. 8777. И только. Сбоку, на белой разметке гладкого черного асфальта, под опущенными козырьками фонарей протянулись ровные ряды машин. Между ними в новеньких комбинезонах сновала прислуга.
Дорога шла вокруг дома. Вход сзади: тускло освещенное глубокое бетонное крыльцо под навесом из стекла и металла. Я вышел, получил талон с проставленным на нем номером своей машины и отнес талон сидевшему за столом у входа человеку в форме.
— Филип Марло, — сказал я, положив талон перед ним. — Гость.
— Благодарю вас, мистер Марло. — Он записал мое имя и номер машины, вернул мне талон и поднял телефонную трубку.
Негр в белом холщовом двубортном кителе, золотых эполетах и фуражке с широким золотым кантом распахнул передо мной дверь.
Все как в кино. Роскошные декорации, громкие голоса, первоклассный состав исполнителей и продуманный до мелочей, оригинальный, динамичный сюжет. В нежном полусвете притушенных огней стены, казалось, уходят в бесконечность, растворяясь в усыпанном призывно мерцающими звездами небе. Нога утопает в коврах.
Напротив входа из-под арки взбегают вверх широкие, пологие металлические ступени витой, крытой коврами лестницы. У входа в ресторан с равнодушным видом стоит круглолицый метрдотель с широкими атласными лампасами на брюках и с пачкой позолоченных меню под мышкой. На физиономии играет подобострастная улыбочка, которая в любой момент может смениться звериным оскалом.
Слева вход в бар. Внутри темно и тихо, среди нагроможденной посуды, словно мотылек, вьется между столиками бармен. Из женской уборной вышла красивая блондинка в голубом в золоте платье, провела рукой по губам и, что-то напевая себе под нос, повернулась к арке.
Из-под арки донеслись звуки румбы, она улыбнулась и закивала в такт музыке своей золотой головкой. Ее ждал маленький толстяк с красным лицом, блестящими глазками и перекинутой через руку белой шалью. Вцепился толстыми пальцами в ее обнаженный локоть и похотливо заглянул ей в глаза.
